— Зачем ты это сделала? — серьезно спрашивает он. — А если бы там был кипяток? Ты бы обожглась.

— Я уже обожглась, Андрей, — отвечаю ему.

— Тебя кто-то обид… — парень замолкает на полуслове, так как на кухню заглядывает мама.

— У вас все хорошо? — подозрительно щурится она.

— Да, мам. Все нормально.

— Я просто услышала громкие голоса, — начинает она совать нос туда, куда не следует.

— Мам, я же тебе сказала, что все нормально!

Взвинченные нервы дают сбой. И я невольно начинаю сердиться.

— Я поняла, — ретируется мама и, прикрыв за собой дверь, уходит.

— А после реабилитации ко мне пришла моя тренер, у которой до этого я занималась, — как ни в чем не бывало продолжаю рассказывать о себе. — Она-то и предложила мне попробовать себя в паралимпиаде. И вот с того дня я, знаешь, как птица феникс, возродилась из пепла. Начала тренироваться, ездить на соревнования. Сначала я даже и представить себе не могла, что выстою и смогу чего-то добиться из того, что имею сейчас. Но благодаря… тебе, Андрей, я смогла преодолеть этот путь и доказать в первую очередь самой себе, что то, что нас не убивает, делает только сильней.

Стиснув зубы, смотрю на парня. Его лицо накрывает тень.

— Мне, наверное, пора. — Андрея встает со стула.

— Я думаю, что да, — скупо отвечаю ему.

— Прости меня, Олеся. Мне действительно жаль, — в который раз просит прощения Андрей, только что мне до его извинений?

В душе снова все переворачивается вверх тормашками. Все чувства обостряются настолько, что хочется попросту взвыть от отчаяния. Хочется наброситься на Андрея и поколотить его. Не могу ему простить того, что он может ходить, а я….

Господи! Как же это… больно понимать, что я больше не смогу быть с ним…

— Олесь! — Андрей порывисто делает движение в мою сторону.

Но я дергаю головой.

— Уходи. Мне не нужна твоя жалость. И твои извинения, — отмахиваюсь от него и поворачиваюсь к парню спиной.

Секунды идут, и я чувствую, что Андрей все еще остается со мной в одном помещении. Напряжение нарастает, и я ощущаю, как воздух раскаляется. У меня в голове возникает нехорошая мысль вылить на парня все свои обиды. Все то дерьмо, которое кипит у меня в душе. Да, сознание подсказывает, что я сделаю глупость и уже через полчаса буду жалеть об этом, но вот злость, обида и разочарование рвут мое сердце на куски. И мне очень сложно справиться с этой душевной болью.

— Убирайся, Андрей! И не ищи со мной больше встреч! — цежу сквозь зубы. — Убирайся! — резко кидаю через плечо.

Чувствую присутствие парня еще несколько секунд, а потом меня как будто холодом опаляет. Я круто поворачиваюсь. Одна. Снова.

Через оставленную открытой дверь слышу негромкое шуршание из прихожей. Меня разрывает надвое. Сцепляю пальцы в замок. С силой сжимаю.

“Уходи, уходи, уходи!” — молюсь про себя.

Я должна ему дать уйти. Должна себе дать передышку. Осмыслить произошедшее. Разрешить вопрос с Русланом, а потом…

Хлопок двери действует отрезвляюще, будто пощечина.

Я, тут же спохватившись, еду в коридор. Что я там надеюсь увидеть? Не знаю.

— Он ушел? — слышу вопрос мамы за спиной.

Я отрываю взгляд от двери, поднимаю глаза на нее.

— Но ты же этого хотела? — сдавленным голосом спрашиваю.

— Леся! — Мама делает шаг ко мне, но я поднимаю руку.

— Я спать, — скупо отвечаю, проезжая мимо нее.

В комнате сумрачно и пусто. Точно как у меня на душе. Ненавижу это состояние!

Включаю ночник рядом с кроватью и пересаживаюсь на постель. В теле тяжесть, в сердце тоска, а в голове пустота, которая заполнена пустыми кадрами сегодняшнего дня…

Подтягиваю ноги на матрас и, когда все перемещения закончены, поднимаю вверх пижамные штанины, оголяясь выше колен. Покрасневшие пятна расплылись по белой коже, указывая на явный ожог. Провожу по ним пальцами и не могу сдержать громкий всхлип. Почему? Почему я ничего не чувствую?! С силой ударяю по коже ладонями и, откинувшись на подушку, накрываю лицо одеялом, чтобы заглушить надрывный крик, рвущий душу.

Просыпаюсь от настойчивого звонка, который раздражающей трелью разносится по всей квартире. Переворачиваюсь на бок, смотрю на часы. Три. Черт побери! Кто может в такое время ко мне прийти?! — возникает вопрос в еще сонном рассудке.

Накидываю на плечи халат, направляюсь в прихожую к двери. Включаю домофон, чтобы посмотреть на хама, и, когда на экране вижу силуэт покачивающейся Юлианны, в груди мгновенно зарождается злость.

— Андрей! — доносится через динамик. — Андрей?!

Девушка упирается руками в дверь и поднимает голову к камере.

— Пусти меня, подлый трус! — кривит губы в усмешке.

Чертова дура.

Щелкаю замком, открываю дверь и, схватив девушку за руку, заталкиваю в квартиру.

— Ты что тут устроила?! — рычу на нее.

— Игру одного актера. — Юля вскидывает руки вверх, делает поворот и с размаху падает в кресло.

— Заметно. — Оглядываю ее с головы до ног. — Где ты была? — интересуюсь скорее по привычке, нежели из-за того, что мне до этого есть дело.

— А что? Ревнуешь? — поднимает на меня блестящие глаза девушка.

— Нет, — качаю головой и направляюсь на кухню.

— Какая же ты бездушная сволочь, Андрей! — цедит сквозь зубы.

— Юль, не устраивай глупых сцен. Иди проспись лучше. А завтра все решим, — обрываю девушку.

Конечно же, проще вызвать такси и отправить Юлю домой, но я не уверен, что она на этом остановится. Лучше уж оставить ее здесь до утра и поговорить с ней на трезвую голову, чем выслушивать бредовые пьяные обвинения.

— Бессердечная ты скотина, Андрей! Я на тебя столько лет положила! А что в итоге? Ты стал такими же бездушным, как и искуственные руки и ноги, которые ты делаешь. Ненастоящий! — выплевывает она и морщится, как будто съела дольку кислого лимона.

— Даже так? — Круто разворачиваюсь и сокращаю между нами расстояние в несколько широких шагов. — Так что жы ты делаешь рядом со мной? Почему не ушла?

Девушка хлопает длиннющими нарощенными ресницами, дует подколотые ботексом пухлые губы.

— Я?! — жалобный писк срывается с ее губ. — Потому что люблю тебя! Потому что думала, что смогу изменить тебя. Ты же совсем не понимаешь, что, кроме меня, тебя никто не сможет так долго вынести! Холодный, жесткий, без лишних эмоций — да кому ты нужен, Андрей! И, если бы не Вика, которая нахваливала тебя, мне бы тоже был не нужен, — бросает мне в лицо.