– Но я вовсе не…

– Держите и не спорьте.

Судя по тому, с какой жадностью незнакомец уплетал картофелину, сытный завтрак, о котором он говорил, был выдуман. Съев картофелину, незнакомец тщательно облизал пальцы, затем улыбнулся и вдруг сказал, обращаясь почему-то к Пирогову:

– Господа, а позвольте мне путешествовать с вами.

– Вот еще, – фыркнул Пирогов. – Много вас на дармовые-то харчи.

– Как вам не стыдно, Пирогов! – гневно осадил его Алеша. – Человек просит, а вы! Конечно, присоединяйтесь. Как вас зовут?

– Миронов, – представился незнакомец. – Евгений Александрович. Бывший учитель. Честное слово, господа, я вас не обременю. Просто буду держаться рядом, и все.

Пирогов смерил его щуплую фигуру недоверчивым взглядом и, неожиданно смягчившись, сказал:

– Ладно, черт с вами. Может, когда и сгодитесь. Я читал, что с помощью линз огонь можно разжечь. Правда, сам никогда не пробовал, не довелось.

Миронов улыбнулся.

– Если задумаете разводить костер – мои очки к вашим услугам, – добродушно ответил он.

* * *

Нестор Махно взвесил шашку на ладони, проверяя ее балансировку.

– Хороший подарок! – Он слегка отвел руку в сторону и резко рубанул шашкой воздух. – Ай, хороша! Я ваш должник, комиссар!

– Пустяки, – ответил ему человек в серой шинели и кожаной фуражке, сидевший по другую сторону стола. Он был худощав, бледен и тонкогуб. Небольшие, глубоко посаженные глаза смотрели из-под почти голых надбровных дуг настороженно. Руки бледнолицего покоились в карманах шинели, воротник был поднят, как будто человек опасался сквозняков. – Я слышал, вы задержали мальчишку. – Голос его звучал глухо и сипло, отдаваясь в ушах у Махно неприятным поскребом. – Гимназиста.

– Мальчишку? Гимназиста? – Махно посмотрел на гостя и прищурился. – А почему вы им интересуетесь?

Человек в шинели, не вынимая рук из карманов, резко подался вперед.

– Мне нужен этот мальчишка!

– Нужен? – Махно усмехнулся. – Остыньте, товарищ Глазнек. Я его отпустил. Еще утром.

– Как? – Кадык на шее комиссара дернулся. – Как отпустили?

– Вот так, просто. Я не воюю с детьми.

– С детьми? – Серый человек недобро осклабился. – Щенок обвел вас вокруг пальца, как…

– Я сказал – остыньте, – резко оборвал его Махно. – Кажется, это не я у вас в гостях, а вы у меня.

Комиссар снова откинулся на спинку стула. Руки его по-прежнему покоились в карманах шинели. Он посмотрел на Махно исподлобья и спросил:

– Вы его хотя бы обыскали?

– А чего это вы им так интересуетесь?

– Обыскали или нет? – повысил голос комиссар.

Щека Махно нервно дернулась.

– Сбавьте обороты, Глазнек. Я не терплю, когда на меня повышают голос. Последний, кто это сделал, лишился языка. Я вырвал его собственными руками.

Комиссар крепко сжал зубы, на скулах у него заиграли желваки. Несколько секунд он молча смотрел на Махно, затем плечи его слегка обмякли, и он сказал:

– Простите, я не хотел грубить. Так было при нем что-нибудь или нет?

– Что, например? – уточнил Махно, в скучающих глазах которого зажглось любопытство.

– Что-нибудь… необычное.

– Туманно выражаетесь, Глазнек. Нет, при нем не было ничего необычного. Ни оружия, ни денег, ни бумаг. Ничего, что могло бы вас заинтересовать.

– Когда вы его отпустили?

– На рассвете. – Махно наткнулся на холодный взгляд комиссара и недобро прищурился. – Не понимаю, зачем он вам понадобился? Это простой мальчишка. Он не может угрожать делу революции.

– Он владеет важной информацией, – сказал комиссар. – У меня к вам личная просьба. Если он попадется вашим людям – дайте нам знать. Наша благодарность не будет иметь границ.

Комиссар вынул правую руку из кармана шинели и положил на стол бархатный мешочек, стянутый бечевкой.

– Это вам. Подарок.

Махно поднял брови.

– Как? Еще один?

– В знак дружбы, – пояснил комиссар.

Махно криво усмехнулся, взял мешочек, ослабил веревку и с любопытством в него заглянул.

– Дорого вы цените этого щенка, – задумчиво проговорил он. – Неужели он и впрямь того стоит?

– Для кого как, – ответил комиссар.

– Хорошо. – Махно снова затянул мешочек и спрятал его в карман. – Считайте, что мальчишка у вас в руках.

Комиссар поднялся из-за стола.

– Уже уходите? – с усмешкой поинтересовался Махно, разглядывая долговязую и сухую, как мертвое дерево, фигуру комиссара.

– Да, мне пора.

– Можете остаться на обед, – предложил Махно.

– Нет времени. Еще раз простите за вторжение.

– Ничего. – Махно насмешливо дернул щекой. – Одним делом занимаемся. Что-то еще? – спросил он, заметив, что комиссар медлит и словно бы о чем-то раздумывает.

– Да, – ответил тот. – Просьба. Не могли бы вы выдать нам мандат, чтобы мы могли беспрепятственно продвигаться через ваши кордоны?

– Мандат? Это запросто.

Махно достал из стола лист бумаги, обмакнул перо в чернильницу, быстро набросал несколько строк и подмахнул их подписью. Протянул бумагу гостю:

– Держите.

Комиссар Глазнек скользнул по строчкам взглядом.

– Годится? – поинтересовался Махно, насмешливо следя за ним.

– Вполне. Спасибо.

Глазнек спрятал мандат в карман шинели, кивнул Махно, повернулся и направился к двери.

– Эй, комиссар! – окликнул его Махно.

Тот остановился и обернулся.

– Что?

– Забыл сказать. Мальчишка ушел не один, с ним еще двое. Один очень опасен.

– Кто такой?

– Представляется итальянцем.

– Итальянцем? – Тонкая губа комиссара слегка приподнялась, как у пса. – Очень интересно. Его вы тоже «отпустили»?

Махно, не выносивший насмешек, слегка побледнел. Комиссар это заметил и примирительно произнес:

– Ладно. Надеюсь на вашу помощь. Всего хорошего.

Он бесшумно, как тень, выскользнул за дверь, плотно притворив ее за собой.

Из соседней комнаты, кутаясь в белый ажурный платок, вышла Галина. Махно сидел вполоборота, положив локоть на стол и опустив голову. Лицо его было бледным, в глазах застыла злоба.

Заслышав шаги Галины, он поднял голову, пристально на нее посмотрел, затем снова уткнул взгляд в пол и тихо процедил: