class="p1">И Кейн наслаждался каждой секундой этого зрелища…

Недовольно рявкнувший позади автомобильный гудок – напоминание, что пора бы и тронуться с места – вернул его мысли к настоящему. Где-то через час Кейн уже был в Бруклине. Вырубил мотор, вышел из машины и отправил сообщение о своем местонахождении своему контакту в полиции.

Если б кто-то в этом районе вдруг вызвал копов, Кейн вовремя узнал бы об этом.

Он не спеша двинулся между рядами одинаковых трехэтажных пригородных домов, населенных в основном представителями среднего класса. Спальни и гостиные располагались в этих типовых строениях на втором этаже, над гаражом. Ржавчину на окружающих участки оградах скрывала свежая краска. Наконец Кейн подошел к дому, принадлежащему некому Уолли Куку.

Фото Уолли появлялось на пробковой доске в фирме Карпа значительно чаще остальных – похоже, он был чуть ли не основным кандидатом в присяжные со стороны защиты. Упертый либерал, регулярно жертвует часть прибыли от своего бизнеса частного детектива Американскому союзу гражданских свобод, по выходным тренирует детскую бейсбольную команду Младшей лиги…

Не стоило полагаться на то, что в ходе окончательного отбора обвинение вдруг исключит Уолли из числа присяжных – было слишком опасно оставлять его в списке. А кроме того, он занимал место, на которое со стороны защиты мог попасть Кейн.

На подъездной дорожке дома Уолли стояли легковой автомобиль и фургон. В окнах второго этажа горел свет. В одном из них появилась женщина лет тридцати с длинными каштановыми волосами, с ребенком на руках. Уолли подошел к ней, поцеловал и скрылся из виду. Вытащив тонкий филейный нож, Кейн направился ко входной двери.

Глава 14

Оставшиеся материалы по делу Соломона я изучил меньше чем за два часа. Многое можно было пока что просто просмотреть по диагонали – рапорты сотрудников полиции касательно задержания и заключения подозреваемого под стражу, пространные отчеты судмедэкспертов, показания свидетелей… А вот ключевым уликам я уделил куда более пристальное внимание.

Первой из них была расшифровка звонка Роберта Соломона в службу «911», к которой прилагалась и оригинальная аудиозапись. Бобби был в полной панике, буквально захлебывался слезами; в голосе его явственно звучали ярость, страх и отчаяние.

Диспетчер: Экстренная служба «девять-один-один». Вам нужна помощь пожарных, полиции или медиков?

Соломон: Помогите… Господи… Я нахожусь в доме двести семьдесят пять по Западной Восемьдесят восьмой улице… Моя жена… По-моему, она мертва. Кто-то… О боже… Кто-то убил их!

Диспетчер: Отправляю к вам полицейский наряд и «скорую». Успокойтесь, сэр. Лично вам грозит какая-нибудь опасность?

Соломон: Я… я… не знаю.

Диспетчер: Вы сейчас находитесь в доме?

Соломон: Да, я… я только что нашел их. Они в спальне. Они мертвы!

(звуки плача)

Диспетчер: Сэр? Сэр? Сделайте глубокий вдох. Мне нужно, чтобы вы сказали мне, нет ли, по-вашему, в данный момент кого-то еще в этом доме.

(звон бьющегося стекла, кто-то спотыкается)

Соломон: Я здесь. Ох, я еще не проверял… Вот черт… Пожалуйста, немедленно пришлите «скорую»! Она не дышит…

(Соломон роняет телефон)

Диспетчер: Сэр? Пожалуйста, возьмите трубку. Сэр? Сэр?

Бобби сообщил полиции, что ушел из дома еще днем и порядком набрался. А еще принял какие-то таблетки. Не помнил, где он был, – знал лишь, что побывал сразу в нескольких барах; знакомился там с кем-то, но ни одного имени тоже не помнит. Возле какого-то ночного клуба взял такси и вернулся домой незадолго до полуночи. Свет в прихожей не горел. Карла не было ни на кухне, ни в гостиной. Он поднялся наверх, чтобы разыскать его. Увидел открытую дверь и горящую за ней лампу. Вошел и обнаружил Ариэллу и Карла мертвыми.

Звонок в «911», показания Соломона – все это поначалу показалось мне вполне правдоподобным. У Бобби уже случались приводы за мелкие правонарушения по пьяни, и ни черта не помнить о том, что он в таком состоянии делал, было для него в порядке вещей.

Алиби, конечно, было неважнецким, хотя особых причин сомневаться в его словах не было.

Пока я не прочитал показания некоего Кена Эйджерсона, проживающего в доме 277 по Западной Восемьдесят восьмой улице – сорока трех лет от роду, менеджера какого-то хедж-фонда. Эйджерсон сообщил, что в тот день вернулся домой в девять вечера, поздоровавшись по дороге со своим знаменитым соседом Бобби Соломоном. И собственными глазами видел, как Бобби поднимается на крыльцо к своей двери. Эйджерсон так точно указал время, поскольку по четвергам его жена всегда работает допоздна, а приходящая няня уходит ровно в девять. Двадцатитрехлетняя Конни Брюковски – та самая няня – подтвердила, что ушла из их дома именно в это время, как только вернулся Эйджерсон.

Я прикинул, что из этого можно извлечь. Нет ли тут какого-то слабого места. И тут вдруг вспомнил про то видео – запись с камеры наблюдения, установленной над дверью дома Соломона. Там ведь и дата проставлена, и время, все четко: в вечер убийства Бобби зашел в дом в самом начале десятого.

Эта камера активируется датчиком движения. И больше ничего не записала, пока в десять минут первого ночи туда не заявились копы, согласно их рапорту.

То есть абсолютно ничего не подтверждает слова Бобби, что он вернулся домой в полночь. Непонятно, сколько времени он провел в доме до появления полиции, которую сам и впустил.

Вывод? Бобби Соломон явно солгал насчет того, во сколько вернулся домой.

Но окончательно топили его результаты криминалистической экспертизы. Кровь Карла на бейсбольной бите Бобби с отпечатками пальцев Бобби на ней. Кровь Ариэллы на одежде Бобби. И вишенка на торте: на долларовой банкноте в виде бабочки, найденной у Карла во рту, обнаружились отпечатки пальцев и следы ДНК Бобби. Хотя он уверял копов, что никогда раньше эту банкноту, сложенную в виде бабочки, и в глаза не видел и, естественно, в рот Карлу ее не заталкивал.

Финита ля комедия.

Руди сразу же ответил на мой звонок.

– Дело плохо, – сказал я.

– Согласен, – отозвался он, – но ты смотришь недостаточно глубоко. Криминалисты нью-йоркской полиции просто как-то поместили на эту банкноту ДНК Бобби.

– Почему вы так в этом уверены?

– Потому что их тесты показали более одного профиля ДНК.

– Секундочку, – произнес я, открывая криминалистический отчет. И впрямь: фигурировали в нем сразу два профиля ДНК, успешно снятых с долларовой купюры и обозначенные буквами «А» и «Б». Профиль «А» – это ДНК Бобби. А второй был идентифицирован по базе данных как принадлежащий некоему Ричарду Пене.

– Погодите-ка, Руди… На любой банкноте, находящейся в обращении, и должно быть