Как-то поздним вечером в лагере появились новые люди – два аксакала и один парень исполинского роста, бритый наголо. Все его тело было татуировано. Все абсолютно, даже голова. Одна из наколок была в виде старухи в черной мантии, держащей косу. От одного взгляда на эту татуировку бросало в дрожь. Как мне тогда показалось, с косы старухи стекала кровь лежащего рядом безголового тела. Это и был Черная Смерть, но тогда я об этом не знал. А один из старцев, как выяснилось позже, был Усама Бен Ладен. Через несколько дней наша подготовка закончилась, и пришло время возвращаться на родную землю. Вот тогда-то Хаттаб и предложил мне провести один бой, всего один, – Руслан замолчал на несколько секунд, как бы возвращаясь памятью в те далекие дни. – В случае моей победы я получал сто косых в американских долларах. Таких денег я тогда отродясь не видел. За первое место на чемпионате СССР я получил 150 рублей, а здесь на кон ставилось сто тысяч долларов США. Всю ночь я в тот день не спал. Наутро мне объявили, что пришло время драться. На наш бой с Черной Смертью съехались высокопоставленные члены Аль-Каиды и прочие эмиры и шейхи. Были, правда, и америкосы, итальянцы, англичане; многие прилетели на своих самолетах и «вертушках». Все они прибыли для участия в тотализаторе, ставки в котором составляли миллионы долларов США.

Русик снова на несколько секунд ушел в воспоминания.

– Итак, на чем я остановился? Да, ставки были собраны, и я вышел на татами под открытым небом. Вся эта разношерстная публика восседала в мягких креслах, расставленных по периметру татами. В тот день стояла ужасная погода; небо было свинцово-серым, накрапывал дождь. Когда появился мой соперник, меня передернуло. Картина была ужасной. Одетый лишь в одну нательную повязку в районе паха, передо мной стоял огромный накачанный исполин, со страшной наколкой в виде костлявой старухи с косой, с которой стекала кровь; и обезглавленное тело тоже присутствовало. Где-то вдалеке на горизонте мелькнула молния, и картина стала еще более зловещей. Я сделал шаг в центр татами – и началось! Этот гигант обрушился на меня со всей своей мощью. Я попал под такой шквал ударов, что с трудом какое-то время сдерживал его прессинг. Он умело работал, как боксер, потом в доли секунды переходил на тайский бокс, с элементами тхеквондо, но что самое ужасное, он в совершенстве владел джиу-джитсу. Я не мог подстроиться под его манеру борьбы, все мои нечастые выпады проходили мимо цели. – Руслан взял со стола сигарету и, задумавшись, закурил. – Он просто играл со мной, как кошка с мышкой. Он постоянно улыбался своей зловещей улыбкой. Я получал сокрушительные удары в корпус, голову, в глазах все плыло. Но я заметил, что когда он переходил на тайский бокс, то увлекался, уверенный в своих силах, и забывал про оборону. Он молча отрабатывал свое мастерство на мне, как на груше, висящей в спортивном зале. Запомни, Зверь, он уязвим в тот момент, когда переходит на тайский бокс и начинает размен ударами. Тут тебе и надо действовать, но помни – стиль боя он меняет каждые двадцать-сорок секунд. В этот момент тебе и надо его ловить. Я все вспоминаю твой вчерашний удар локтем в челюсть. Такой удар, пожалуй, сможет остановить Черную Смерть. Но ненадолго. Его надо сразу добить. Поэтому мы подготовим с тобой серию ударов, которую ты должен будешь обрушить на него в нужное время. Но это позже… На чем я остановился? – Русик затушил сигарету в пепельнице в виде черепа, стоящей на столе.

– На Черной Смерти ты остановился, Русик, – сказал сидящий напротив Ваха.

– Да, ломал он меня не по-детски, но на тот момент я не знал, что бой должен закончиться смертью одного из бойцов. Это условие, при котором выступал Черная Смерть, но меня об этом никто не предупреждал. Тем временем он совсем раскрылся, и мне удалось несколько раз попасть в него. Я вложил в удары всю свою мощь. От такого удара на колени падали трехлетние быки, на которых я отрабатывал свои удары в селе, но он держал эти удары, и его это заводило все больше и больше; он свирепел.

Русик снова задумался, нервно беря в руки очередную сигарету. Видно было, что он сильно нервничает, вспоминая события давно минувших дней.

– Наконец бой достиг апогея, и я понял, что все происходящее ранее было прелюдией. Его удары усилились; казалось, у него открылось второе дыхание. Он нанес мне несколько ударов в голову, потом в печень, в пах, снова в голову. Я повалился на колени. Он навис надо мной и нанес тот страшный удар в висок, от которого я чуть не отправился к праотцам. Больше я ничего не помню. Потом выяснилось, что меня осмотрел доктор и вынес свой вердикт – смерть. Меня на руках вынесли с татами. До захода солнца там же выкопали яму, и в тот момент, когда меня в нее опускали, я и очнулся. Вот такая история, – улыбнулся, оглядывая собравшихся, Руслан. – Видели бы вы лица людей, которые пытались меня похоронить! Эти лица я помню до сих пор, – и Русик засмеялся во весь голос. – Потом меня еще месяц выхаживали.

Ну, вот в принципе и все. Так что, Зверь, нам придется хорошо потрудиться, чтобы ты остался жив в предстоящем бою. Потом еще дважды я наблюдал бои с его участием и хорошо изучил его технику ведения боя. У него есть слабые места, так что будем работать. Времени на подготовку мало, поэтому предлагаю начать тренировки с завтрашнего дня, если ты не против, – Русик вопросительно посмотрел на Зверя.

– Да не вопрос, с завтрашнего, так с завтрашнего, – ответил Зверь.

– Ну, вот и хорошо, обо всем договорились; теперь предлагаю отобедать, – сказал Ваха.

Карина умело сервировала стол. В углу комнаты стоял футляр от гитары, на который уже долгое время смотрел Зверь. Старший из братьев, Ахмед, перехватил взгляд парня.

– Да ты никак играешь? – поинтересовался он.

– Не знаю, нужно попробовать, – ответил Зверь.

Ваха, открыв футляр, передал пленнику черную лакированную концертную гитару, в резонаторе которой виднелась бирка с указанием места производства – Ленинград.

– Только на ней, Зверь, уже давно никто не играл, наверно, расстроилась.

Зверь взял в руки красивый черный инструмент и с легкостью пробежал пальцами по струнам. Гитара не звучала. Он умело настроил инструмент и медленным перебором стал аккомпанировать себе…

Белые деревья, белые поля,

Белые прохожие, белая земля,

На поляне белой белый дом стоит,

Из трубы из белой белый дым валит.

Белая несмелая, как из снега вся,

Тихо шепчет белая: обними меня,

Обними, и мы с тобой унесемся в ночь,

Белая волшебница – первая любовь.

Белая подушка, белая постель,

Белая несмелая растворилась в ней.

Вдруг раздался стон в ночи, распахнув окно.

А на белой простыни алое пятно.

Карина в этот момент выронила тарелку, которая с шумом разбилась об пол. Ее сердце заколотилось с сумасшедшей скоростью.

Белому не верьте вы, белое – обман.

Белому поверите – унесет в туман.

Лето зиму сменит, и любовь прошла.

А от мира белого кругом голова.