— Приехал, Света, и за неделю нашел свою любимую, и она вышла за него замуж.

— Прямо сериал какой-то: все вокруг выходят замуж А у тебя-то как дела? Ты извини, если я лезу не в свое дело, но у тебя все в порядке?

— Почему ты спрашиваешь?

— У тебя вид какой-то потерянный. Ты в самолете совсем другая была. А теперь бледная какая-то, осунулась.

— Да у меня, Света, жизнь как-то так вдруг поворачивается — только и успеваю головой вертеть!

— Что, мужик загулял?

— Да ну, что ты! Пусть бы загулял, я бы только рада была. Запуталась я, Света, совсем, не знаю, как распутаться.

И Ольга вдруг рассказала этой малознакомой, по сути, женщине все. Про Вадима, как они жили в этом поселке и как она думала, что у них не настоящая любовь. Про Лобанова, как он поманил ее настоящей любовью, и теперь она живет с ним не своей, не настоящей жизнью. Про Игоря, как он нечаянно появился в ее жизни, и она влюбилась, а потом думала, что это приключение на один раз, а теперь вдруг история получила продолжение, и она не знает, что с этим всем делать.

— Слушай Оль, у тебя прямо как в кино получается: он, она и еще двое, — прокомментировала Света. — Я знаешь, что поняла? Просто вы с Вадимом рано встретились. По молодости ведь всегда страстей хочется, вон, как у меня с Аркашей было. И тебе хотелось. А мужу твоему не хватило ни опыта, ни характера тебя удержать. А Лобанов твой — сволочь. Уселся у тебя на шее и командует, куда везти, и покрикивает, чтобы шла покрасивее. Уходи ты от него!

— Мне некуда, Свет. У меня дочь.

— Оль, ну не бывает так, чтобы некуда. Ты просто плохо думала. Или лень тебе. Или боишься.

— И боюсь тоже. Каким бы он ни был, я к нему привыкла, я знаю, что от него ожидать. А что ожидать от перемен? Бог его знает.

— Вот именно, что Бог знает, а ты Бога не слушаешь. Ну не зря в твоей жизни третий мужик появился, сердцем чую, не зря. Ты сама вот что к нему чувствуешь?

— Свет, именно это меня и пугает. Все два дня, что мы были вместе, мне казалось, что я знаю его давно, что я знала его всегда, наверное, еще с прошлой жизни. Что просто забыла о нем на минуточку, а потом увидела — и вспомнила. И все, что было до Игоря, — это не моя жизнь. Моя началась с нашей встречи.

— Ну вот! Я же говорю — это судьба!

— Это мы с тобой говорим, что судьба. А у него на этот счет свое мнение.

— А ты его спрашивала? Нет? Тогда откуда ты знаешь? Тебе нужно с ним поговорить.

— Он вернулся в Москву. Теперь уже не поговорю.

Утром попутный УАЗик довез Ольгу до самого рудника, высадив возле щитового домика администрации. Домик был чистенький, ладненький, его бледно-фисташковые стены очень хорошо смотрелись на фоне зеленых сопок. На стене домика были привинчены три большие буквы: GMK. Так называлась канадская фирма, которая разрабатывала месторождение.

Месторождение было богатым, но специфическим. Золота в нем было очень много, но залегало оно не жилками или вкраплениями, а мельчайшей пылью, перемешанной с породой. Чтобы его извлечь, требовались оборудование и технологии, которых у колымских золотодобытчиков не было. Областная администрация лет шесть искала желающих вложить деньги в трудное золото, и вот три года назад такие желающие появились. Канадцы год кружили вокруг да около, собирали горы образцов, считали прибыль и издержки, а потом построили кусочек капитализма в отдельно взятом колымском поселке. Магаданский губернатор Гудков очень на этот капитализм рассчитывал, даже аффинажный завод построил для обработки золота с рудника. Надеялся и на то, что вслед другие западные инвесторы подтянутся. В области ждали хозяина еще два месторождения, золотое и серебряное. Серебряное, то вообще по запасам было одним из крупнейших в мире. Ольга писала про все это в своей газете, и на руднике была, когда его только осматривали канадцы, а вот на уже обустроенное месторождение приехала впервые.

Из зеленого домика вышла женщина в синем комбинезоне и серой бейсболке, тоже с буквами GMK на груди и над козырьком:

— Здравствуйте, вы к кому?

— Здравствуйте, я журналист из «Территории», приехала на совещание. Губернатора, вижу, еще нет?

— Нет еще. Мы звонили, нам сказали, что машины выехали в семь утра. К часу ждем.

Ольга глянула на часы — одиннадцать. Зная, с какой скоростью мчатся по трассе гудковские «опели» — обычно журналистов и свиту размещали в двух машинах, — и вспомнив, какой сухой и ровной была трасса, она прикинула, за сколько времени машины домчатся до рудника.

— Вы знаете, я думаю, они прибудут через полчаса, самое позднее — через час.

— Да вы что! Надо своих предупредить! Пойдемте, я вас в переговорную проведу.

Комната, куда ее привели, сильно отличалась от кабинетов для совещаний, на которые Ольга вдоволь насмотрелась за свою журналисткую практику. Стены белые, но не беленые или крашеные, а оклеены рифлеными обоями. На стенах развешаны фотографии месторождения, забранные в простые черные рамки. Окна укрыты белыми вертикальными жалюзи. Стол темно-серый, пластиковый, с овальной вытянутой столешницей. Столы вокруг расставлены тоже серые, обивка напоминает мешковину стального цвета. Такие же стулья у стены возле двери. И все, никаких лишних, отвлекающих внимание, деталей. Разве что бутылки с водой на столах расставлены. Ольга узнала местную минералку. В области отыскался очень приличный источник, на этих водах в пятидесятых годах даже курорт построили. Гудков, который при каждом удобном случае подчеркивал свою поддержку местных производителей (как-то даже выдал перед телекамерами: «Я хочу прийти домой и съесть свой окорочок и свое яйцо»), воду эту очень жаловал. Поэтому на совещаниях в администрации в президиуме и на трибуне выставляли только «Колымскую» минералку. Видно, здешние хозяева знали об этом гудковском пунктике.

Ольга налила себе водички и присела на стул у стены. Со Светой они вчера засиделись за полночь, она опять затеяла гадать по книге. У Вовчика на полке оказались одни справочники и брошюрки. Света вытащила одну, не глядя. Попалась техника безопасности работы с электроустановками. Ольга назвала страницу и строку и получила такую цитату: «Уходить из зоны поражения нужно прыжками или мелким семенящим шагом, чтобы избежать поражения межшаговым напряжением».

— Ну, и как ты это растолкуешь?

— Уходить тебе надо от твоего Лобанова. Прыжками.

Дверь в переговорную распахнулась, и в комнату стремительным, тяжелым шагом вошел Гудков. Высокий, массивный, пузатый магаданский губернатор всегда напоминал Ольге носорога: такой же увесистый, подвижный, напористый и опасный. Он сметал все и всех, что стояло на его пути. Смел своего предшественника-губернатора, который, казалось, держался крепко и по всем прогнозам должен был выборы выиграть. Смел директоров нескольких ключевых компаний, сидевших на рыбе, бензине и водке, и поставил своих людей на эти стратегические для области потоки. А по золоту он вообще всю цепочку от добычи до изготовления товарных слитков выстроил так, чтобы максимум прибыли оставалось на территории. Все магаданские дела он решал в министерствах в Москве напрямую, сидел там каждый месяц по две-три недели. А когда возвращался в Магадан, устраивал показательно-деловые выезды в область и всегда брал с собой журналистов, чтобы народ видел, как работает их избранник. Из Москвы гудков тоже слал подробные отчеты: мол, не просто так в столице посиживаю, не корысти ради, а пользы для.