— Да? — прячу улыбку в кулаке, — и о чем же ты будешь рассказывать миру?

— О жизни известных людей. Буду приглашать их к себе в студию и брать интервью.

— Неплохо, — уважительно киваю головой, — но представь, если к тебе в гости придет… скажем, какой-нибудь биолог.

— Но мы точно не будем с ним говорить о цитоплазме!

Бросив взгляд на играющих на полу мальчишек, возвращаюсь к вопросам в конце параграфа. Однако в этот момент в прихожей Греховцевых раздается трель домофона.

— Папа пришел? — спрашиваю, глядя в ту сторону, откуда доносится звук.

— Нет, у него свои ключи.

Слышу, как Даша открывает кому-то дверь, а затем моих ушей достигает голос Карины.

Вот черт!

Выпрямив спину, я прислушиваюсь, но поднявшаяся в груди паника и стук пульса в барабанные перепонки не дают разобрать ни слова.

— Привет!!! — заскакивает в гостиную Карина, — Настя, как хорошо, что вы здесь!

— Привет, — произношу, не слыша собственного голоса.

Присев на корточки перед малышней, с улыбкой до ушей, пытается познакомиться с моим сыном.

— Я тетя Карина! Помнишь меня?

Ромка не любит незнакомцев, потому, надув щеки, как хомяк, тянет из рук Никитки мягкую собаку. Я же, ведомая, видимо, материнским инстинктом, поднимаюсь с дивана и шагаю в сторону Ромаша.

Вижу боковым зрением, как в дверном проеме появляются еще две фигуры. Одна из них Даша, а вот вторая, высокая, плечистая, со сбивающей с ног аурой — Кирилл.

— Привет, — здоровается негромко.

— Привет, — отвечаю беззвучно.

— Кирилл, смотри, какой Ромка у Насти большой стал! — восклицает она, оборачиваясь.

Я действую на инстинктах — спрятать, закрыть собой, защитить. Бросаюсь к сыну, но Кир оказывается быстрее. Сделав шаг вперед, он опускается перед мальчишками на корточки.

— Здорово, мужики!

Никитка тут же вкладывает в ладонь Греховцева маленькую ручку. Кир степенно ее пожимает, а затем протягивает руку моему Ромке.

Я застываю статуей. Горло деревенеет, легкие скукоживаются. Не вдохнуть.

Они похожи. Боже… до этого момента я думала, что Ромаш пошел в меня, но сейчас я это вижу. Они из одного теста.

Господи, это настолько очевидно, что от страха кожа покрывается ледяной коркой. Бросив взгляд на беспечно улыбающуюся Карину, вскидываю его на Дашу.

Сощурившись и чуть приоткрыв рот, она смотрит на Кира и Ромку попеременно. А потом встречается со мной глазами, и у меня сердце ухает вниз.

Поняла. Догадалась.

— Пожалуйста… — шепчу одними губами.

В порыве она прижимает обе руки в груди и немного отступает назад. А я, подорвавшись, хватаю Ромку и бегу в прихожую.

— Насть, ты уже уходишь? — догоняет меня голос Карины.

— Да… опаздываем… нам пора… — выталкиваю из себя с трудом.

Все начинается уже на следующий день.

Утром, когда на фоне жуткой тревоги я не могу заставить себя проглотить хотя бы кусочек, звонит Даша. Первые два вызова я трусливо игнорирую. На третьем отвечаю.

— Привет, Даш… Прости, не слышала звонка.

— Доброе утро, Настя, — проговаривает она настороженно, убивая во мне всякую надежду, — поговорить надо.

— Эмм… говори.

— Не по телефону. Придешь сегодня к нам?

— Я… у меня, наверное, не получится.

— Тогда я сама приду. Не против?

Я убито молчу. Сжимая пальцами телефон, прикрываю глаза.

Что делать?! Я всю ночь ломала над этим голову. Пойти в отказ, после того, как вчера я сама выдала себя с головой? Она далеко не дура. Поделится сомнениями с Сашей или, не дай Бог, с самим Кириллом, и меня вмиг разоблачат.

Есть вариант, попробовать с Дашей договориться. Надавить на жалость, воззвать к женской солидарности, пустить слезу.

Это крохотный шанс, но все же…

— Настя, ты меня слышишь? Мне самой прийти?

— Да, приходи, — вздыхаю, сдаваясь, — я сегодня дома.

Даша приходит уже через полчаса. К огромному счастью Ромаша с ней Никита и целая сумка игрушек.

— Чтобы не отвлекали нас, — поясняет, улыбаясь немного нервно.

Вижу, что волнуется, что не отпустило ее со вчерашнего вечера. Напряжена, скованна.

— Чай?

— Да, можно… — отвечает рассеянно.

Я ухожу на кухню, а Даша раздевает Никитку и перетаскивает мешок с игрушками в нашу единственную комнату. Слышу, как возбужденно лопочет Ромка, наверное, хвастает своим арсеналом.

Гости у нас не часто бывают, поэтому у него сегодня праздник.

Насыпав заварку в чайник, заливаю ее кипятком и достаю из шкафа две из трех имеющихся у нас кружек.

— Никита весь свой автопарк притащил, — проговаривает Даша, усаживаясь на мягкий табурет.

Вскрываю упаковку с вафлями, раскладываю их на блюдце. Наполняю чашки чаем, одну из которых ставлю перед Дашей. Она тут же обхватывает ее пальцами.

— Настя, — начинает она, глядя на меня исподлобья, — мне вчера не показалось, да?

— Ты о чем?

Нелепая жалкая попытка, как последний глоток воздуха перед смертью.

— Настя, — повторяет просящим тоном.

Я тоже сажусь и, копируя ее, обнимаю горячую кружку. Ее тепло быстро согревает ледяные пальцы, но внутри все равно стужа.

— Не показалось.

— Боже… — выдыхает она.

— Только, Даш… я очень прошу тебя…

— Как так вышло?! Почему он не знает?!

— Все очень сложно.

Для меня да, сложно. Но я понимаю, как выглядит ситуация со стороны. Обидевшаяся девчонка решила отомстить бросившему ее парню тем, что скрыла от него его ребенка.

— Я не знала, что у вас с Киром что-то было, — говорит так, словно размышляет вслух, — я думала, вы только друзья.

— Никто не знал, Даша. Это было всего один раз, — резко выдыхаю и добавляю, — он просил никому не рассказывать.

— Почему?

— Потому что… не знаю, может, потому, что мы не собирались повторять это снова, а может, потому, что планировал отношения с Кариной.

Скорее всего, и первое и второе. Я подозреваю, что переезд Карины в столицу не случаен. Скорее всего, она поехала туда с одной конкретной целью — быть с Киром. А он ее там ждал.

Девчонка не так проста, как хочет казаться.

Я не верю, что ежедневные фотоотчеты о том, как развиваются у них с Греховцевым отношения, отправлялись ею только из чувства глубокой дружеской привязанности. Она не могла не знать, что каждый раз причиняет мне боль.