— Вы что, ничего об этом не знаете? — Мальчик рассмеялся. — Все индусы с древнейших времен разделены на касты. Каждый человек с момента своего рождения принадлежит к какой-то касте. И он не может перейти из одной касты в другую. Самая высшая и главная — это брахманы или жрецы. Чуть ниже — каста правителей и воинов. Затем идут торговцы, потом — крестьяне. Низшая, к которой принадлежу я, — это слуги и работники. Внутри каждой касты существует еще множество подразделений. Низшее подразделение в низшей касте делает самую грязную работу, например убирает мусор. Не очень приятно! — Оджас поморщился. — А еще есть неприкасаемые. Это люди, не имеющие касты или утратившие ее за какое-то ужасное преступление. — Мальчик свернул налево, провел мимо горы пустых коробок. — Люди из высших каст боятся даже наступить на тень неприкасаемого, чтобы не осквернить себя.

Молли вспомнила слова Вакта о том, что Закья был неприкасаемым.

— В будущем кастовая система станет менее жесткой, — сообщил Лес, обходя очередную священную корову.

— Это хорошо, — обрадовался юный проводник. — Не отставайте, мы сейчас пойдем напрямик через это здание. Так короче.

Родителей у Оджаса не было. Когда-то он жил с отцом, который работал махутом, или погонщиком слонов, в Красном Форте.

— Отец умер от ядовитой опухоли в желудке.

— Не повезло, — посочувствовал Лес.

Они шли вслед за мальчиком по темному коридору, завешанному сохнущим бельем.

— Да уж.

Все умолкли.

— Это отец научил тебя английскому? — нарушила молчание Молли.

— Да. Прежний махараджа Красного Форта был добрым человеком. Он обучал своих слуг грамоте. И они изучали английский язык независимо от своей касты. А отец научил меня. Пока отец не умер, мне жилось хорошо. А потом все пошло кувырком. Добрый махараджа сошел с ума, и трон занял его брат, который почему-то зовет себя махараджей Вактом. «Вакт» на хинди означает «время». Он долго путешествовал по Китаю, потом вернулся.

— Махараджа Времени! — воскликнул Рокки. — Ну и имечко! Высоко же он себя ценит.

— Вы его знаете?

— За нами гонится его помощник, — ответила Молли. — А Вакт украл у меня кое-что… — Она замялась, сомневаясь, стоит ли объяснять Оджасу, что махараджа похитил у нее ее саму, но решила, что мальчик ей просто не поверит. — Поэтому мы преследуем Вакта.

— А мы его преследуем? — Лес удивленно почесал в затылке.

— Да. Во всяком случае, я точно. Мне надо каким-то образом украсть все его кристаллы, а его самого куда-нибудь запереть.

— Это тебе не кролика поймать, — заметил Рокки.

— У нынешнего махараджи ужасный характер, — предупредил Оджас. — Вы уверены, что хотите его догнать? Может, лучше дождаться выздоровления настоящего махараджи? Возможно, он вспомнит нас с отцом и согласится помочь вам.

— Прежний махараджа вовсе не сошел с ума, — сказал Рокки. — Его загипнотизировали и держат в крепости. Мы его видели.

— Загипнотизировали?

— Да, это сделал Вакт.

— Вот так новость!

Обогнув кучу кирпичей, Оджас нырнул в дыру в стене и выбрался на очередную улочку.

Прямо перед ними была чайная. Она походила на раскрытый шкаф, в который встроена маленькая плита. На огне кипел железный чайник. На верхней полке выстроились жестяные банки. Рядом с пузатой сахарницей пристроилась керамическая миска, а на ней — чайное ситечко. На других полках громоздились глиняные тарелки, чашки и чайнички. На земле возле шкафа маленький мальчик играл с разбитой чашкой и мелкими камушками. Заметив Петульку, он пришел в восторг. Его мать в желтом сари была рядом. На запястьях и на щиколотках у нее позвякивали золотые браслеты, в ушах и в носу красовались золотые сережки, а на лбу виднелась нарисованная красная точка — бинди. Женщина рукой придерживала на бедре смуглого младенца с браслетиком на запастье. При виде Оджаса она заулыбалась. Мальчик поклонился, прижав сложенные ладони ко лбу, и спросил о чем-то на хинди. Женщина покачала головой и рассмеялась, а потом принялась заваривать чай.

— У нас нет денег, — сказала Молли. — Может быть, ты нам одолжишь немного?

— Не волнуйтесь, — ответил Оджас. — В прошлом месяце я спас ее сына. Он перебегал через дорогу и чуть не попал под колеса английского экипажа. Так что теперь эта женщина всегда поит меня чаем бесплатно.

— А что, в Индии сейчас есть англичане?

— Конечно. Они здесь уже давно… более двух веков. А до того, еще раньше, Индию захватили Великие Моголы. Всем хочется владеть Индией! Великие Моголы правили целых пятьсот лет! Они мусульмане и понастроили множество очень красивых мечетей. Но большинство индийцев исповедуют индуизм, а не ислам. А теперь у нас правят англичане. Только они мрут как мухи от жары и всяких болезней. Еще были португальцы, французы и голландцы, но англичане всех вытеснили. Это потому, что в Индии очень много разных товаров, которыми выгодно торговать. Англичане зарабатывают на нас кучу денег. Индия — большая страна. Здесь выращивают зерно, хлопок, чай, кофе. Добывают драгоценные камни, и мрамор, и ценные сорта дерева. А у вас есть только толстая королева Виктория. У нее на портретах всегда такое недовольное лицо. Надо ей приехать в Индию — может, повеселеет.

Индианка налила всем чая с сахаром и пряностями: корицей, имбирем, гвоздикой и кардамоном. Оджас сделал глоток и продолжил лекцию:

— У королевы Виктории много чиновников и военных. Они и управляют Индией. Понастроили здесь кучу домов. Есть и довольно красивые, но все равно хуже, чем наши дворцы и храмы. Зато железная дорога — тоже дело рук англичан — просто потрясающая!

— Но если правят англичане, то что же делают махараджи? — спросила Молли.

— Повелевают своими княжествами. Индия — очень, очень большая страна, так что найдется место для всех желающих поуправлять.

Женщина в желтом сари принесла всем лепешки и по стакану сладкого напитка, а потом поставила на землю плошку с водой для Петульки.

— Ах, сок сахарного тростника, — вздохнул Лес. — Лет сто не пил. Кстати, Оджас, дружище, могу тебя порадовать. В двадцатом веке в Индии появится крутой чувак, который очень любит мир, по имени Ганди. Он поможет выгнать англичан, и в тысяча девятьсот сорок седьмом году Индия станет независимым государством.

— Ну, это случится еще через семьдесят семь лет, — протянул Оджас, быстро подсчитав в уме. — К тому времени я уже состарюсь. Или умру.

— Да, ты в пролете, чел, — согласился Лес.

Оджас не понял и лишь покачал головой, так же как и индианка, а Молли и Рокки рассмеялись.

— Эта женщина такая добрая, — сказал Рокки. — Мне бы хотелось подарить ей что-нибудь. — Он полез в карман и вытащил оттуда шариковую ручку. — Может, она продаст это какому-нибудь богатому человеку. В тысяча восемьсот семидесятом году ручка должна казаться удивительной вещью. — Он показал Оджасу и женщине, что это такое, нарисовав каракули на своей, уже изрисованной, руке.