– Вы согласились, что не станете меня подставлять. А это значит, сообщать о любых передвижениях вне дома и ждать сопровождения. Разве нет?

Тон уже не резкий, а вкрадчивый и чертовски ласковый. Он не обещал ничего хорошего, но даже сейчас, проникая сквозь ядовитую смесь паники и ярости, вызывал волны мурашек по телу. Напоминал о прошлых выходных.

А прикосновение обжигало кожу…

– Я… – опустила взгляд, заворожено смотря на длинные и тонкие пальцы, стискивающие моё запястье. Пальцы музыканта, художника, инквизитора, чтоб его! Но не обычного ЧОПовца. – Мне срочно понадобилось к Сергею Всеволодовичу, – наконец, выдавила я, собравшись с мыслями.

Пальцы разжались, телохранитель отстранился, взгляд его из сурового стал понимающе-насмешливым, но, как обычно, только взгляд. Лицо оставалось бесстрастным. А меня словно ушатом ледяной воды окатило: эмоций в груди стало слишком много, они толкались, переплетались, смешивались, полыхали внутри. Злость, беспокойство, страх, ожидание, предчувствие, предвкушение, жажда, страсть… но снаружи тело охватил смертельный холод.

– Ясно, но впредь, пожалуйста, сообщайте, иначе, если что-то случится, вам придётся признаться в собственной беспечности… перед Сергеем Всеволодовичем, – сказал он с лёгкой насмешкой, а затем добавил деловым тоном: – Такси отпустите или едем на нём?

Едем. Я кивнула, сама не поняла, что хотела этим сказать, так что исправилась:

– Сможешь доехать быстро?

– Обижаете, Регина. Я, конечно, не профессиональный шофёр, но…

Он не договорил – и так было понятно, что имел в виду. Утренние поездки в стиле всех «Форсажей» отвечали на вопрос лучше любых слов. Я кивнула и подсела к таксисту, чтобы отдать неустойку. Могла и просто отменить вызов, но за любую работу нужно платить… каждый выцарапывает свою копейку у жизни тем, чем способен.

Стас ждал меня у своего авто, спокойно, без нервов и лишней суеты.

И почему-то от его присутствия рядом тоже стало спокойней.

* * *

К Сергею Всеволодовичу. Указание на непосредственного заказчика мгновенно выбило из Стаса всю дурь, помогая избавиться от лишних эмоций. Плевать, что там говорила Вера, плевать, почему на самом деле он так активно занялся последнее время спортом… это всё по Фрейду.

А смазливая блондиночка в благородно-сером платье с чудесным декольте и очень откровенным разрезом на правом бедре всего лишь торопится к своему любовнику в весьма взвинченном состоянии. Пылающее лицо, сияющие глаза, приоткрытые алые губы и часто вздымающаяся грудь… или зла, или возбуждена. Что, собственно, для Стаса смысл имело один и тот же.

И аромат тот же: страстно-соблазнительный, вызывающий головокружение и требующий срочно отвлечься. Например, на стаканчик кофе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он услужливо открыл перед Региной дверцу пассажирского сидения, помогая забраться в салон, и легонько усмехнулся себе под нос. Надо же, привык за неделю! Играть «увлечённого» мужчину так просто. Мир слишком отвык от проявления скромного, джентльменского внимания: здесь придержать дверь, тут подать куртку, понести сумку – и всё, окружающие уже считают, что ты по уши влюблён, раз утруждаешь себя такими глупостями.

Влюблён Стас не был, но джентльменом быть умел – настоящий мужчина таился где-то среди десятка скрытых под маской ипостасей наравне со вспыльчивым безумцем и добрым домашним мальчиком. Последний доставался с полки реже всего, чаще просто для того чтобы сдуть пыль, подумать, стоит ли выкидывать такой раритет, и поставить обратно.

Регина благодарно кивнула, яростно дёрнула ремень, пристёгиваясь, и вцепилась в сумочку, уставившись прямо перед собой. В глазах её пылал огонь, и Вероцкий готов был поспорить, что сегодня у подопечной будет бурная ссора и не менее бурное примирение. Скорее всего, в горизонтальной плоскости, после недели-то воздержания.

Да, и всё это, пока Стас будет терпеливо сидеть в машине и не думать о том, что происходит где-то наверху. Интересно, рядом с домом шефа есть какая-нибудь недорогая кафешка? Кофе и нормальная еда – то, что нужно, пока другие занимаются неистовым сексом. Идеальная замена.

Он усмехнулся, выворачивая из двора. Честно говоря, Стас понятия не имел, с чего вдруг его клиентка так вскипела и кинулась к любимому шефу. На работе они уединиться не пытались, хотя, стоит заметить, Регина каждый день ласково ворковала в приёмной, варила Рассольцеву кофе и даже делала массаж. Вероцкий, когда впервые увидел это, полдня не мог отделаться от мысли: «Вот это сервис, твою мать!» Ему бы кто после тяжёлого трудового дня массаж сделал. Но не-ет, он бежал тягать железо в полупустой тренажёрке. Где справедливость?

Справедливости не было, как, собственно, и мозгов у доставшейся ему в клиенты блондинки. Красота была, а ума – ни капли. Кто пытается вырваться из салона, когда автомобиль на бешеной скорости (сама просила, к слову, так что все полученные сегодня штрафы Стас спишет на её совесть) врывается во двор? И зачем говорить подъезд, если всё равно собираешься мчаться через весь двор?

– Регина, куда так торопитесь? – не удержался, одёрнул её Вероцкий, едва не за шкирку затаскивая обратно в салон и продолжая спокойно парковаться. – Сейчас остановлюсь вон там, у самого подъезда, и пойдёте. Разве Сергей Всеволодович вас не дождётся?

Реакция оказалась внезапной: Регина всхлипнула, прикусила губу и схватилась за ручку, готовясь вновь рвануть из машины на ходу, но удержалась.

– Надеюсь, – выдохнула она, а когда автомобиль остановился, мгновенно отстегнула ремень и выпорхнула на улицу. – Жди здесь, я скоро!

Ага, так он и поверил! Но с сожалением остался ждать, обдумывая странный порыв подопечной. Она едва не плакала… Мало ли, вдруг действительно быстро вернётся?

Домофон не отвечал. Я звонила раза три, но дяди или не было дома, или…

Сглотнув, сменила тактику: если гора не идёт к Магомету, то Магомет всяко её достанет, где бы она ни была. Так что вместо звучной сотой квартиры, начала звонить в сто первую, в девяносто девятую, в сто третью. В девяносто шестой надо мной сжалились и открыли. Лифт работал с перебоями, так что, плюнув на него, помчалась на седьмой этаж пешком. Заодно отличный способ снять напряжение!

В общем, к дверям квартиры дяди Сержа я подлетела встрёпанная, как фурия, с безбожно утерянной укладкой, с пылающими щекам и потом на лбу. Зато злая, как тысяча чертей. И принялась барабанить в дверь.