– Святые угодники…

Клайд опустился на корточки и осторожно отвел волосы от лица убитой.

– О Боже… это… – Он потряс головой, не веря своим глазам.

Берта тоже привыкла к Клайду, и реакция ее не удивила. Большинство экспертов-медиков вели себя в таких ситуациях деловито и отстраненно. Но только не Клайд. Для него человек был не просто суммой химических соединений. Берта не раз видела, как Смарт плакал над мертвым телом. Он относился к каждому из них с невероятным, доходящим до смешного пиететом и производил вскрытие так, будто надеялся оживить жертву. Обычно Клайд сообщал о происшествии семье погибшего и всегда искренне разделял их горе.

– Ты можешь установить, когда она умерла? – спросила Берта.

– Не очень давно, – тихо ответил Клайд. – Окоченение в ранней стадии. Я бы сказал – не более шести часов. Надо измерить температуру печени и… – Он посмотрел на кисть руки с пальцами, торчащими под неестественными углами. – Господи…

Берта повернулась к своему помощнику:

– Какие-нибудь данные о личности?

– Никаких.

– Ограбление?

– Слишком жестоко, – вставил Клайд, подняв голову. – Кто-то хотел, чтобы она страдала.

Последовало молчание. На глазах Смарта показались слезы.

– Что еще? – спросила Берта.

Медэксперт поспешно опустил взгляд.

– На бродяжку не похожа: хорошо одета и не истощена. – Он осмотрел рот жертвы. – Зубы в хорошем состоянии, работал приличный дантист.

– Следы изнасилования?

– Она одета, – ответил Клайд. – Но, Боже мой, чего только с ней не делали! Здесь очень мало крови, так что ее наверняка убили не здесь. Скорее всего привезли и бросили. Я смогу сказать больше, когда она будет у меня на столе.

– Ладно, – подытожила Берта. – Снимем отпечатки пальцев и проверим всех, кто в розыске.

Клайд кивнул. Берта Фарроу повернулась и пошла к своей машине.

Мне не пришлось перезванивать Кэти. Телефонный звонок словно ошпарил меня кипятком: я спал настолько глубоко, что и речи не было о том, чтобы постепенно всплыть на поверхность. Мгновение назад я тихо покачивался в темных глубинах сна, в следующее – уже сидел в постели с бешено бьющимся сердцем. На часах было 6.58 утра.

Я застонал и наклонился к телефону. Номер звонившего указан не был. Бесполезное приспособление этот определитель: любой, от кого вы хотели спрятаться, мог скрыть свой номер, заплатив за блокировку.

– Алло? – жизнерадостно чирикнул я в трубку, подивившись бодрости своего голоса.

– Э-э… Уилл Клайн?

– Да.

– Это Кэти Миллер. – Помолчав, она добавила, словно спохватившись: – Сестра Джули.

– Привет, Кэти.

– Прошлой ночью я оставляла сообщение.

– Я получил его только в четыре утра.

– О! Наверное, я тебя разбудила…

– Ничего страшного.

Голос у нее был совсем детский. В нем звучали печаль и какое-то напряжение. Я припомнил возраст Кэти и произвел кое-какие подсчеты.

– Ты уже, наверное, заканчиваешь школу?

– Осенью пойду в колледж.

– В какой?

– В Будуин. Он очень маленький.

– Я знаю, это в Мэне. Отличное место, поздравляю.

– Спасибо…

Я посмотрел в потолок, пытаясь сообразить, как поддерживать разговор. В конце концов решил остановиться на стандартном «много воды утекло».

– Уилл…

– Да?

– Мне надо тебя увидеть.

– Да, конечно, это было бы замечательно.

– Как насчет сегодня?

– А ты где сейчас?

– В Ливингстоне. Я видела тебя возле нашего дома, – добавила она.

– Извини.

– Если хочешь, я могу приехать в город.

– Не обязательно. Я все равно собирался навестить отца. Могу перед этим встретиться с тобой.

– Ладно. Но не здесь. Помнишь баскетбольное поле возле нашей школы?

– Да, конечно. Буду там в десять.

– Хорошо.

– Кэти, – сказал я, помолчав, – ты ведь понимаешь, что твой звонок выглядит немного странно…

– Да, понимаю.

– О чем ты хочешь со мной поговорить?

– А ты как думаешь?

Я задумался, чтобы ответить, но оказалось уже поздно – она повесила трубку.

Уилл вышел из дома. Призрак знал, куда он идет, и не пошел следом. Лишь проводил взглядом. И все это время его пальцы то и дело сжимались в напряжении, а по телу пробегала дрожь.

Он вспоминал Джули Миллер. Ее обнаженное тело в подвале. Бархатную кожу – сначала теплую, потом медленно застывавшую, становясь похожей на влажный мрамор. Пурпурно-желтый цвет ее лица, на котором застыли ужас и удивление, красные точки лопнувших сосудов в выкатившихся глазах, струйку слюны на щеке… Неестественно выгнутую шею: проволока глубоко впилась в кожу, перерезав пищевод и почти отделив голову от тела.

И кровь, кровь повсюду…

Удушение было его любимым способом казни. Он специально ездил в Индию, чтобы изучить методы секты бесшумных убийц-душителей. За многие годы Призрак в совершенстве овладел огнестрельным оружием, ножом и прочими средствами. Но до сих пор он предпочитал всему удушение – с его холодной эффективностью, тишиной и ощущением власти над жертвой, которая трепещет в руках.

Призрак осторожно перевел дыхание. Уилл скрылся из виду. Брат…

Ему вдруг пришли на ум все эти фильмы про кунг-фу. Те, где брат мстит за смерть брата. А что, если он прикончит Уилла Клайна?

Нет, не то. Тут речь идет не просто о мести.

И все-таки… В конце концов, Уилл – ключевая фигура. Изменили ли его годы? Будем надеяться. Скоро все станет ясно…

Да, пришло время встретиться с Уиллом и вспомнить былое.

Призрак перешел улицу и направился к дому. Через пять минут он уже входил в квартиру.

* * *

Я сел на автобус и доехал до пересечения Ливингстон-авеню с Нортфилдом. Сердце старого доброго Ливингстона… Бывшую начальную школу превратили в торговый центр, где торгуют по сниженным ценам, и центр этот влачил, похоже, весьма жалкое существование. Я вышел из автобуса вместе с несколькими женщинами – домашней прислугой, приехавшей из города. Интересная симметрия: жители пригородов, таких, как Ливингстон, по утрам отправляются в Нью-Йорк. А те, кто прибирается у них в домах и нянчит детей, в то же время едут в обратном направлении. Своего рода равновесие.