«Он оставил тебя одного».

«Он приводил учителей. — Джейбриол нарисовал в уме портрет пожилого человека с седыми волосами и большими глазами. — Марлина я любил больше всех. Он учил меня петь. У него был такой замечательный голос. Когда мне исполнилось шесть лет, он подарил мне на день рождения щенка охотничьей собаки. И он поощрял мои увлечения».

«Увлечения?»

Джейбриол показал мне свою библиотеку — комплекс зданий на территории автоматизированного поместья, где он жил. Он показал мне образы себя самого, делающего уроки, поющего, читающего, пишущего, занимающегося спортом, строительством, научными экспериментами. «Увлечения». Чем было ему занять свое время? Он говорил на четырнадцати языках, играл на семи инструментах, его голос свободно брал три октавы, он преуспел в семи видах спорта. Он знал историю и географию сотни с лишним миров, разбирался на уровне доктора в математике и физике, мог легко дискутировать на тему работ земных и внеземных философов.

«Ты хоть понимаешь, чего ты добился?»

«Я ничего еще не сделал. — Он не выказывал ни малейших признаков гордости. Ему просто не с кем было сравнить свои достижения. — Как сын и наследник я не удался. Иначе с чего моему отцу избегать меня? — Он сглотнул. — Марлин перестал приходить ко мне. Так всегда: они приходят некоторое время, а потом исчезают. Только отец всегда возвращается. — Следующая его мысль была более отрывистой. — Моя няня, Камиллия. Она была со мной с ранних лет. Она водила меня гулять, пела мне колыбельные и успокаивала меня, когда я просыпался от страшных снов. Мне казалось, что каждой минуте, что мы провели с ней, нет цены… — Он помолчал, прерывисто дыша. — Потом она перестала приходить. Отец сказал, что она заболела… что она… что она умерла».

Я видела Камиллию в его воспоминаниях: молодую женщину, ослепительно красивую, кареглазую, темноволосую копию Джейбриола. Будь у нее другой цвет волос и глаз, соответствующий стандартам хайтонов, она могла бы показаться его сестрой. Но я не сомневалась в том, что Камиллия не приходилась ему сестрой. Она приходилась ему матерью.

Стоило этой моей мысли оформиться, как я торопливо вообразила одеяло, упавшее на мое сознание, скрывая ее от Джейбриола. Его отец убил всех, кто знал тайну происхождения сына. Удивительно только то, что он сохранял матери жизнь так долго, что Джейбриол запомнил ее.

Но Джейбриол видел и сквозь покрывало, которым я укрыла свои мысли.

«Нет. Ты не права. — По его лицу сбежала слеза, потом другая. — Ты не права…»

«Твой отец любил тебя. — Я заставила себя поверить в это, чтобы Джейбриол тоже смог поверить. — Он изолировал тебя потому, что это был единственный способ защитить тебя. Если хоть малейший слух о том, кто ты, просочится, это убьет тебя. Не говоря уж о его отце. Он хотел, чтобы ты вырос сильным, способным защитить себя».

Он еще крепче стиснул мою руку. «Как ты можешь знать что-нибудь о любви моих родителей? Ты же Демон, убийца. Да ты вообще знаешь, что такое любовь?»

Стоило ему мысленно задать вопрос, как мой разум ответил. Я пыталась удержать его, но он вошел в мою память. Он видел мое детство: девочку, окруженную шумной и дружной семьей. Он ощутил, что это — жить с другими эмпатами, и ощутил пустоту от отсутствия этого в своей жизни. Он видел Рекса, Хильду, Тааса, он понял, как мы близки. Он видел, как мы работаем вместе, чаще всего вдвоем с Рексом, даже на Тамсе…

И тут он наткнулся на воспоминание о Тамсе.

Его лицо исказилось, он опустился на колени, увлекая меня за собой. Мы так и застыли лицом к лицу, на коленях. Он низко опустил голову и стиснул мои руки так сильно, что его пальцы побелели. Даже стукнувшись об меня лбом, он не поднял глаз, уставившись в пол. Я уронила дезинтегратор, пытаясь натянуть на память спасительное одеяло. Но одеяло опять унесло прочь словно пушинку.

Пока Джейбриол боролся с моим воспоминанием о Тарке, я содрогнулась от новой кошмарной мысли. Я поняла, зачем существует Джейбриол. Этому имелось только одно объяснение. Ему предназначалась судьба, которую его отец и дед сочли важнее даже чистоты крови Куоксов. Они создали его с одной-единственной целью: проникнуть в Сколи-Сеть. Посредством этого купцы смогли бы окончательно покорить Сколию.

Постепенно, так постепенно, что я не сразу заметила, наши сознания разъединялись. Никто, даже роны не могут выдерживать такие нагрузки подолгу. Я снова видела комнату. Мы с Джейбриолом все еще стояли на коленях, держась друг за друга. Он держал меня за руки так, будто он мой любовник. Я вцепилась в его рукава с такой силой, что порвала ткань. Его лицо было мокро от слез, и я чувствовала их и на моем лице. Мой дезинтегратор лежал на полу.

Я не могла унять дрожь в руках. Джейбриол сел и выпрямился, не отпуская меня.

— Мой отец не чудовище, — его голос дрожал. — Хайтоны — не монстры. Вот увидишь. Ты ошибаешься.

— Ты же был там со мной. Ты ЧУВСТВОВАЛ это.

У двери зажужжал сигнал, и голос в интеркоме произнес:

— Лорд Куокс?

Джейбриол уронил мои руки, будто они жгли его. Секунду я боялась, что ом не ответит, заставив охранников войти и выяснить причину. Потом он совладал с собой и откликнулся.

— Ну что еще?

— Мы готовы включить киберзамок.

Мы оба вскочили. Потом он нагнулся и подобрал мой дезинтегратор.

Нет. Боже мой, нет. Как я могла отдать ему свое оружие? Конечно, он не смог бы использовать его, даже будь оно заряжено: дезинтегратор был настроен на мой мозг и только я могла включить его. Но теперь, когда он у него в руках, мой блеф лопнет как мыльный пузырь. И он знал, кто я. Все, что ему требовалось, — это сказать: «Праймери здесь».

Джейбриол протянул мне дезинтегратор.

— Беги!

Я спряталась на прежнее место, за шкаф.

— Охранники. В саду.

Он вытер щеки рукавом. Потом подошел к двери и дотронулся до панели, выключив свет. Когда дверь открылась, лицо его было в тени.

Я услышала скрип мундира.

— Я спал, — произнес Джейбриол. — Вам придется подождать со включением до утра.

— Извините, господин, — замялся охранник. — Но я боюсь, нам надо сделать это сейчас.

Злость, смешанная со страхом, ударила мне в голову. Ни та, ни другая эмоции мне не принадлежали. Хотя я могла теперь читать Джейбриола настолько хорошо, чтобы знать, что он закрыт для всех остальных, мы с ним оставались в связке, порвать которую не могли. Хорошо хоть, ее интенсивность снизилась до терпимого уровня.

Почти терпимого. Воспоминание о его феромонах и их действии на меня, о его мускулистом теле под тонкой шелковой одеждой… мое тело откликнулось на него такой волной желания, что я чуть снова не выронила дезинтегратор.

Блок! Псимвол отчаянно замигал, потом испустил хлопок и зашипел как отсыревший фейерверк.

Теперь эта тема сменилась другой: эмоциями Джейбриола по поводу киберзамка. «Тошнотворный, невыносимый, кошмарный…»