— Молодой господин, все в порядке?

— Ты откуда тут взялась?! За тобой кто-то шел?!

— Преследователи потеряли вас, так что можете не переживать.

— И где ты была, пока я отбивался от орд неадекватов?

— Прошу меня извинить. Мальчик застрял на дереве, и я помогала ему спуститься.

Сати не любила врать, но ложь патологическому лгуну за вранье не считала.

— Ага, ясно, — хмыкнул Ли Кон и поднялся со стога сена.

— Вы что это тут забыли?! — заметил их конюх и быстро узнал сюзерена. — О-у, господин Ли! Уходите, не то я стражу позову!

— Да-да, уже уходим. На улице чисто?

— Уверена, что эти оболтусы уже вернулись в кабак и продолжают распивать саке, обсуждая, как они вам наваляли и прогнали.

— Хорошо, если так…

Ли Кон осторожно выглянул из конюшни на улицу. Убедившись, что все тихо и за ним никто более не гонится, гун-нань принял более степенный вид и вышел на дорогу.

— В злобе и ненависти

Погрязли души людей. За тучи

Солнце зашло… — изрек Ли Кон, поправляя съехавшую на спину шляпу и отряхиваясь.

После драки и валяния на дороге кимоно господина обзавелось несколькими дырами и грязными пятнами. Мо-Шэн определенно прибавится работенки. Наследник кое-как отряхнулся, поправил сбившийся пояс и шляпу, после чего заметил:

— В таверне Ночной Гость мне были явно не рады. Ты об этом ничего не знала? Два года ведь в оруженосцах ходишь…

— Я старалась держаться подальше от притонов и прочих злачных мест, господин Кон.

— По-онятно. Здесь есть таверны, в которых на меня не будут бросаться с кулаками?

— Сложный вопрос, — Сати склонила голову набок. — Но вы часто наведывались в Бамбуковую лапшу.

— Давай проведаем, — вздохнул он. — Но ты зайдешь внутрь вместе со мной.

— Как пожелаете, молодой господин.

Они отправились в другую часть Шейчжоу, и вскоре достигли среднего по размерам заведения, где продавали еду и выпивку. Лапшу здесь подавали в особых половинках бамбука вместо керамических мисок — отсюда и пошло название. Когда они вошли внутрь, народ на какое-то время притих, но затем вернулся к своим делам, перестав обращать внимание на вошедших. Посетителей средь бела дня было не так уж и много. Обычно заведения подобного плана набиваются вечером.

— Прошу простить за вторжение, — обратился Ли Кон к немолодому хозяину за прилавком. — Я страдаю провалами в памяти. Дядя, не видели ли вы случайно меня несколько дней назад с кувшином дорогого саке Утренние Слезы?

— Господин Кон, как же не видели! Вы с Коротышкой Жонгом приходили сюда хвастаться.

— Я был у вас в тот день? Говорил что-нибудь?

— В крайне скверном настроении вы были тогда, — покачал головой лапшичник. — Все гуна обзывали разными нехорошими словами, почем зря. Пусть благословен будет путь правителя мудрого…

— Значит, с Коротышкой Жонгом? Где его можно найти?

— В кабаке каком ошивается или в кости играет поди, — пожал плечами владелец. — Могу сына послать за ним, коли заказ сделаете.

— Да-а, подкрепиться не помешает. Лапша у вас вкусная?

— Лучшая во всем Шейчжоу!

— Тогда нам две порции, мастер!

— Я сама заплачу, — добавила Сати настойчиво.

Ли Кон и Бхоль устроились за одним из столов. Обычно, когда господин был со спутниками, Сати выбирала другое место или просто ожидала на улице. Но сейчас было бы странно садиться в сторонке. Сюзерен с интересом рассматривал убранство помещения, пока повар занимался готовкой. Вскоре им принесли удон с травами, и они принялись насыщаться. Сати с интересом следила за тем, как господин неуклюже пытается подцепить лапшу палочками и с удовольствием поглощает еду.

— Фу-х, остренько. Аж воспылал!

Пара уже заканчивала трапезу, как в лапшичную ввалился пухлый невысокий человечек с бегающими вечно лучащимися самодовольством глазками.

— Брат Кон! Давно не виделись! — сразу заметил их Коротышка Жонг и расплылся в желтозубой улыбке.

— Жонг? — уточнил Ли Кон.

— А кто ж еще?

Коротышка подошел к их столу и дружелюбно хлопнул сюзерена по плечу.

— С памятью у меня проблемы, брат Жонг, — покачал он головой. — Но ты садись, рассказывай.

Жонг охотно плюхнулся на лавку рядом. У Сати сразу пропал аппетит, и она отодвинула миску. Когда Ублюдок Ли и Коротышка Жонг сходились, это обязательно приводило к наиболее мерзопакостным последствиям. Жонг не был практиком, но имел обширные связи в городе. Он активно пользовался славой и деньгами Ли Кон Чая, и тот позволял ему.

— Неважно выглядишь, брат Кон. Все еще скорбишь из-за прекрасной Жунь-эр?

— Кого?

— Ваша невеста Жунь-эр — волшебной красоты принцесса провинции Лонглин, — пояснила кратко Сати, привыкшая объяснять базовые сведения потерявшему память. — Ее называют Фарфоровым цветком триумвирата. Я слышала, что ваши родители заключили брачную договоренность много лет назад. Что касается Жунь-эр, то до меня доходили слухи, что она уже перешла на ступень Бойца, тогда как вы… не выказывали аналогичных успехов, — постаралась сгладить углы девушка.

— О как! Даже прекрасная невеста есть! А что с ней случилось?

— С Жунь-эр? Ничего такого не слышал, — задумался Жонг.

— Тогда почему я должен скорбеть из-за нее?

— Бха! Так ведь она разорвала помолвку! Какое ужасное оскорбление нанесла брату Ли и всему роду Чай, негодная принцесса. Но не тушуйся, сестрица Жунь-эр совершенно не осознает всего величия наследника Ли Кон Чая! Вот починишь Медного Солдата, достигнешь ступени Бойца и покажешь, как она ошиблась в своем решении! Ха-ха-ха! За это надо выпить, как считаешь?

Сати внимательно следила за выражением лица Ли Кона, но тот не выглядел раздосадованным или оскорбленным. А ведь разрыв помолвки среди правящего рода — это крупный скандал. Скоро вести должны докатиться и до Шейчжоу, и тогда на Ублюдка Ли будут смотреть не только с опаской и ненавистью, но и с жалостью. Однако господин принял известие достаточно спокойно, словно бы и не терял память.

— Выпивка — это хорошо, но рановато надираться. Дел сегодня куча, да и финансов не так чтобы много. Я ведь еще Толстяку Чену торчу кучу денег.

— Брось, брат Кон. Отыграешься в следующий раз! Может, родственники денег пришлют! Расторжение свадьбы — ужасный удар по репутации. Должны же они выслать тебе некую компенсацию.

— В азартных играх выигрывает только крупье, — фыркнул Ли Кон. — Что до сестрицы Жунь-Эр, то и духи с ней. Грустно, но не смертельно. Меня больше беспокоит, почему это люди Толстяка Чена вдруг напали на гун-наня.