Простыни были смяты и скомканы от беспокойного сна, комнатуосвещал неяркий свет ночника, за окнами было еще совсем темно, но в дверьЛолиной комнаты кто-то стучал.

— Войдите! — проговорила Лола, приподнявшись налокте.

Она все еще была под впечатлением от своего сна и ничуть неудивилась бы, если бы в открытую комнату вошла она сама, или ее двойник —молодая девушка с фотографий, найденных в гримерке.

Но в комнату вошла всего лишь мрачная женщина с большимируками и ногами, женщина с забранными в тощий пучок серыми волосами, котораяисполняла в этом доме роль то ли прислуги, то ли тюремщицы.

— Я гляжу, вы уже проснулись? — проговорилавошедшая скрипучим бесцветным голосом, каким мог бы разговаривать старыйплатяной шкаф или рассохшийся комод. — Вот и хорошо, вас уже ждут.

— Кто — Олег Олегович? — растеряннопоинтересовалась еще не вполне проснувшаяся Лола.

— Да… Олег Олегович, — отозвалась серая женщина, ив ее голосе Лоле послышалась скрытая насмешка.

— Но еще.., еще очень рано! — попробовалавозражать Лола.

— Ничего не рано! И вообще, кто рано встает, тому Богподает! — назидательно ответила служанка и повторила:

— Вас ждут!

После этого она резко повернулась и исчезла, как будто и непоявлялась в комнате.

На какое-то время Лола даже подумала, что вся эта сцена ейприснилась, но из коридора уже доносились чьи-то голоса. Дом просыпался.

«В конце концов, я все равно проснулась и больше уже незасну, — подумала Лола. И чем раньше я встречусь с Мюллером, чем раньшеприступлю к своей работе, тем раньше найду ответы на все мучающие менявопросы., если только я их действительно найду…»

Она встала, приняла душ, оделась, отыскав в шкафу простыечерные брюки и свободный кремовый свитер, и вышла в коридор. Она пошла вперед итолько через несколько минут поняла, что идет не в ту сторону, куда шла вчера.

Лола не стала возвращаться. Она решила, что чем большеузнает об этом доме, тем лучше, а хозяева сами виноваты — ведь они ничего несказали ей о том, куда идти…

Она свернула влево и оказалась перед запертой дверью. Тотчасже из-за угла показался очень высокий парень с забранными в хвост волосами —тот самый, которого она видела ночью возле гримерки, — и коршуном кинулсяк ней:

— Сюда нельзя!

— Что у вас здесь — пыточная камера? насмешливопроговорила Лола. — Или комната Синей Бороды?

Ей показалось, что парень сейчас ударит ее, такая злостьпоявилась вдруг на его лице.

Глаза его, и так выкаченные, еще больше вылупились,казалось, что они сейчас вообще выскочат из орбит. Однако он справился с собойи проговорил вполне нормальным голосом:

— Вернитесь назад по этому коридору, в концеповернитесь направо и спуститесь по лестнице. Вас уже ждут.

Лола пожала плечами и направилась в указанном направлении.

«Тоже мне, тайны мадридского двора!» подумала она, спускаясьпо очередной деревянной лестнице с резными перилами.

Она узнала место, в котором оказалась: это была гримерная, вкоторой вчера с ней работала Оксана и где Лола побывала ночью. Она толкнуладверь и вошла внутрь.

Оксана действительно ждала ее. Не ответив на приветствие —видимо, это было здесь принято, — гримерша усадила ее в кресло и быстро,ловкими движениями восстановила вчерашний грим. Закончив работу, внимательноосмотрела дело своих рук, выдвинула ящик стола и сравнила Лолу с образцом.Видимо, оставшись довольной, сняла простыню с Лолиных плеч и сухораспорядилась:

— — Прямо по коридору до угла, потом налево.

— Какие вы все здесь милые! — проговорила Лола напрощание и направилась, куда ей велели.

Перед ней оказалась большая, ярко освещенная комната свысоким потолком, обставленная, тяжелой черной мебелью. В этой комнате былогромный камин, в котором горел, казалось, целый грузовик дров. В глубокомкресле возле камина сидел Олег Олегович, чуть поодаль стоял невысокий мужчина сзаметными залысинами и маленькими бегающими глазками.

— Доброе утро! — поздоровалась Лола.

Продюсер односложно ответил, лысый незнакомец промолчал.

— Хорошо, хорошо, — проговорил он, внимательнорассматривая Лолу, как будто она была манекеном в витрине, — Может быть,это и пройдет… Только как насчет инструкций?

— Всему свое время, — вполголоса отозвался Мюллери повернулся к Лоле:

— Как вы выспались?

— Отвратительно, — честно призналасьдевушка. — В этом доме очень душно, а окна не открываются… Кроме того, мневсю ночь слышались какие-то голоса.

— Ну вот и прекрасно, — проговорил Олег Олегович,из чего Лола сделала вывод, что он ее вовсе не слушал. — Сегодня у наструдный день, поэтому очень хорошо, что мы поднялись пораньше. Разрешитепознакомить вас с Анатолием Александровичем, — он повернулся к лысому.

— Это режиссер? — осведомилась Лола.

— В каком-то смысле. — Олег Олегович улыбнулсяодними губами, не сводя с Лолы холодного изучающего взгляда.

Мужчины выразительно переглянулись, Олег Олегович откашлялсяи произнес внушительным, хорошо поставленным голосом:

— Ольга, мы с вами говорили о том, как важно проникнутьво внутренний мир своей героини. Вы должны выглядеть, как она, говорить, какона, одеваться, как она, ходить, как она, думать, как она…

— И писать, как она, — добавил лысый тип.

— Да, и писать, — подтвердил Олег Олегович.

— Писать? — удивилась Лола. — А это ещезачем?

— Для более полного проникновения в образ, —невозмутимо ответил продюсер. — Почерк — это очень важная частьчеловеческой индивидуальности, он многое говорит о человеке. Анатолий сейчаспокажет вам образец ее подписи, и вы поучитесь ее копировать…

Лысый вытащил из маленького кожаного портфеля несколькочистых листов бумаги и желтоватый, слегка помятый листок, на котором красовалсязатейливый росчерк. Лола различила отчетливые буквы «Ков», дальше шла эффектнаяразмашистая завитушка.

— Попробуйте это повторить, — предложил продюсер,положив перед Лолой чистый лист и образец подписи.

«Что за бред? — подумала Лола, глядя передсобой. — Все это нисколько не похоже на работу над ролью! Вместорепетиций, вместо режиссерского разъяснения трактовки образа, вместо заучиваниятекста, наконец, я должна копировать чью-то подпись! Нет, это никакие не съемки!Судя по всему, я влипла в какую-то криминальную историю!»

— Попробуйте, Ольга! — настойчиво повторил ОлегОлегович и вложил в ее руку дорогую перьевую ручку.

Лола послушно взяла ручку и размашисто черкнула на листечто-то, весьма отдаленно напоминающее образец.