И тогда одно из племен темной ночью погрузилось на свои каноэ и катамараны и отправилось в глубь океана искать свое счастье. Они нашли его на острове Кокос. На котором никто не жил и который никому не принадлежал. Здесь был ручей – пресная вода; здесь росли кокосовые и банановые пальмы – это пища, и море вокруг острова тоже кишело пищей.

Здесь они и поселились. И мы собирались навестить их потомков. Потому что, по некоторым сведениям, на острове скрывался объявленный в розыск международный преступник Оленин.

Пока мы плыли до острова, Алешка все строил планы, как он распорядится пиратскими сокровищами. И надо отдать ему должное – он не собирался окружить себя роскошью в виде музыкальных центров и всякой другой муры. И школу тоже всетаки решил не бросать.

Иногда я заставал его в задумчивости, сидящим возле своей раковины (маленькая собачка караулит большую конуру). Он загибал пальцы, чтото подсчитывал и бормотал: «Маме – пальто, папе – куртку, Димке – ботинки, мне – новый плеер. Штокману – на батискаф. Флинту – на корм для кошки, Рыбкину – абонемент в бассейн, пусть плавать учится…»

Это он распределял пиратские денежки. Мне кажется, что когда на горизонте появились сначала высокая гора, а потом лохматые пальмы острова Кокос, в Алешкином кошельке не осталось ни одного пиастра, даже на самый плевенький плеер.

Алешка долго всматривался в остров, оценивая его на предмет содержания в его недрах несметных сокровищ, а потом спросил у старпома:

– А лопата у нас на судне имеется?

– Лопаты на судне у нас не имеется, сэр. А также не имеется ни мешков, ни сундуков для золота.

Алешку эта ирония ничуть не смутила.

– Там не только золото, там куча драгоценных камней.

– С этим проще, сэр. На этот случай можно взять у кока самую большую кастрюлю.

– И динамит мне может понадобится, – обрадовал его Алешка. – Или тротил. Килограммов сто.

Старпом помолчал, почесал «репу», сказал: «Чтонибудь придумаем» и пошел искать нашего папу.

– Сергей Александрович, – сказал он папе, – дайте мне, пожалуйста, на минутку ключи от цепного ящика, где вы заперли негодяя Шмагу.

– Вы хотите его выпустить? – улыбнулся папа.

– Что вы! – Старпом подошел к нему поближе, оглянулся и прошептал: – Тут нужно еще одного террориста к нему подсадить. Ваш младшенький динамит ищет. Или тротил. В большом количестве.

– Вот так, да? – удивился папа. – Хорошо, я приму меры.

И папа сказал веселому матросу с помпоном:

– Алешин, приглядывайте за моим младшим. Особенно на острове.

– А что такое?

– Динамит ищет.

Алешин посмотрел в сторону острова и сказал:

– Жаль. Красивый остров.

…А красивый остров приближался. Он, будто радуясь нам, приветливо покачивал верхушками пальм. Ослепительно сверкал пляжем. Вокруг «Афалины» стаями проносились летучие рыбы. Тяжело парил над ней неугомонный альбатрос. И даже вдруг послышался в воздухе нежный многоголосый щебет, словно скакали вниз по каменным ступеням маленькие камешки. Драгоценные в основном.

– Морские ласточки, – сказал наш орнитолог. – Славные птахи.

Славные птахи весело пролетели над нами и вмиг загадили всю палубу. Даже лысую голову орнитолога.

«Афалина» сбавила ход и подходила к берегу очень осторожно – мало ли какие подводные рифы могут оказаться на ее пути.

– Стоп машина! – скомандовал капитан. – Отдать якорь!

Загремела якорная цепь, плюхнулся якорь в «глазурные» воды, подняв разноцветные брызги. «Афалина» еще чуть продвинулась к берегу, развернулась к нему бортом и замерла, чуть покачиваясь на легкой прибойной волне.

– С правого борта – шлюпки на воду!

Едва шлюпки коснулись поверхности океана, как мы попрыгали в них и направились к берегу.

Лучше бы мы этого не делали…

Не успели мы отчалить от «Афалины», как из гущи тропического леса выбежали островитяне. На этот раз самые настоящие! И мужчины, и женщины были в коротких юбочках из пальмовых листьев, а на головах и шеях у них красовались венки из белых и красных цветов.

Это была шумная ватага. Они чтото кричали, подпрыгивали, махали нам – с явным дружелюбием. Я бы сказал, с радостью.

Некоторые из них, самые нетерпеливые, бросились нам навстречу вплавь, другие – тоже нетерпеливые – спустили на воду узкие лодки, набились в них как селедки и замахали короткими веслами с широкими лопастями.

– Вот тебе и лопаты, – сказал старпом Алешке. – Выменяй на чтонибудь. Что не жалко.

– Мне не жалко карманные часы капитана, – расхохотался Алешка.

Тем временем нас окружили островитяне. Это были бронзового цвета люди с черными курчавыми волосами и с очень белыми зубами. Один из них, подпрыгнув из воды, нахлобучил на Алешкину голову свой венок.

– Эх! – расстроился Алешка. – Зря я свою зимнюю шапку выкинул. Она бы ему очень пошла. Ему бы все завидовали!

Да, зимняя шапка в тропиках – предмет зависти. А еще лучше – овчинный тулуп – дубленка. Здесь ведь сейчас зима.

Вокруг шлюпок стояли шум и гам. Казалось, что эти веселые люди сейчас подхватят наши лодки и вместе с нами вынесут их от радости на берег.

– Интересно, – проговорил старпом, – как мы будем с ними объясняться? – Он, обращаясь к островитянам, сказал две фразы: одну на английском, другую на французском языке.

В ответ поднялся еще больший галдеж на еще более непонятном языке.

– Во попали! – Старпом сдвинул фуражку на нос и поскреб затылок. – Как бы они нас не это… нямням.

– Не нямням, – усмехнулся Штокман, – а каикаи.

– А что такое каикаи? – спросил Алешка.

– Это на одном из полинезийских наречий то же, что понашему нямням.

Мне тут же пришла на ум специальная деревянная вилка. Впрочем, какая разница – какой вилкой нас будут нямням. Главное, чтобы каикаи не живьем.

Но тут Штокман, все еще усмехаясь, обратился к островитянам, как я догадался, на том самом полинезийском наречии.

В ответ был такой восторг, будто он им пообещал елку на Новый год. И они сразу же загалдели, перебивая друг друга.

– Они говорят, – стал переводить Штокман, – что не будут нас каикаи, они не голодные. Они говорят, что отвезут нас к своему великому вождю по имени Бескрылый олень…

– А королева у них, – удивился Алешка, – наверное, Безногая змея?

– Они говорят, – продолжил Штокман, – что их великий вождь Бескрылый олень прилетел к ним с неба.

Алешка прыснул. Островитяне тоже расхохотались, скаля свои белые острые зубы.