Собаки улеглись и стали лизать его ноющие от усталости ноги. Двое всадников показались из-за деревьев. Остановившись, они внимательно осмотрели участок, затем один из них жестом подозвал остальных, и появились еще пятеро. Все были в доспехах и в шлемах. Двое держали заряженные арбалеты. У Вэланда пересохло во рту.

Он вытер ладони и поднял лук. Окружающий нормандцев лес заставлял их нервничать. Прикрываясь щитами, они двинулись вперед, стремя к стремени. Вэланд натянул тетиву, целя Руссэлю в грудь. Далековато.

Всадники приближались. Находясь на расстоянии всего лишь в двадцать ярдов[17]от него, они вдруг остановились. Облако комаров клубилось вокруг них. Лошади трясли головами и слегка подергивались. Руссэль провел рукой по щекам.

— Меня сейчас сожрут заживо.

Дракс внимательно оглядывал местность. Вэланд смотрел ему в глаза. Стрелять, как только он поймет, где находится. Стрелять и убегать.

— Руссэль.

— Что? — спросил тот, почесывая запястье о край щита.

— Я знаю это место. Мы здесь уже были.

Руссэль перестал чесаться.

— Не вспомнил? Вон там был дом. А там можно еще различить огород.

Руссэль натянул поводья.

— Черт возьми, а ведь ты прав.

— Наверное, это просто совпадение. Мы тогда не оставили никого в живых.

— Кто скажет наверняка? Вальтер поймал сокольника недалеко от этого места.

— Должно быть, он вырос в этих лесах.

Руссэль оглядел участок.

— А знаешь, что я думаю?

— Что?

— Похоже, не мы охотимся за ним, а он за нами. Ему нравится играть с нами в кошки-мышки.

Дракс нервно засмеялся.

— Один против семерых. Ты это серьезно?

— Ну, возможно, перевес не так велик. Франк, должно быть, уже сбежал на юг. Мы гоняемся за соколиным охотником по кругу. Мне кажется, он заманивает нас в засаду.

— И что ты предлагаешь?

— Я предлагаю убраться отсюда.

— Да ведь Дрого распнет нас.

— Скажем ему, что выслеживали сокольника до наступления ночи и оказались в лесу без еды и укрытия. А что нам оставалось делать?

Руссэль повернулся к егерю:

— Отзови собак.

Вэланд почувствовал огромное облегчение. Находясь на расстоянии всего лишь несколько ярдов от семерых облаченных в доспехи всадников, он чувствовал, что его решительность постепенно слабеет. В лучшем случае он смог бы выпустить только одну стрелу, и то у него не было никакой уверенности, что она попадет в цель, — пока он удерживал тяжелый лук с оттянутой тетивой, рука устала и немного дрожала. Он отпустил натяжение и часто задышал.

Если бы только егерь протрубил в рожок. Вместо этого он взял в рот свисток, висящий у него на шее, и, дунув в него, издал еле уловимый человеческим ухом звук. Одна из гончих заскулила.

Руссэль поднял меч.

— Спереди!

Вэланд вновь натянул тетиву и послал стрелу. Пронзив одетое в кольчугу запястье Руссэля, она проткнула его железный шлем и, пробив череп, прошла сквозь мозг. В последнюю секунду Вэланд увидел, как тот качнулся назад с пришпиленной к запрокинутой голове рукой, будто в жесте, выражающем досаду.

— Вперед!

Сокольник повернулся и побежал, продираясь сквозь нагромождение жердей. Он надеялся, что нормандцы бросятся врассыпную, однако явно недооценил их дисциплину, уверенность в своей броне и лошадиной силе.

— Вот он!

Он мчался по лесу, направляясь к ущелью, когда понял свою вторую ошибку. За годы, прошедшие с тех пор, как он покинул дикий лес, знакомые тропы заглохли. Его хлестали ветки, молодая поросль вставала на пути. Он что есть сил старался оторваться от погони, но лошади неслись напролом, нагоняя его с каждым шагом. Они уже были настолько близко, что у него не оставалось времени вложить в лук следующую стрелу.

— Я вижу его. Рассредоточьтесь. Не дайте ему уйти в сторону.

Упавшее дерево преградило Вэланду путь. Ствол находился слишком высоко, чтобы можно было с ходу перемахнуть через него, и чересчур длинным, чтобы его обогнуть. Вэланд запрыгнул на дерево и уже собирался соскочить вниз, когда удар между лопаток толкнул его вперед.

— Я попал! Подстрелил наверняка!

Вэланд кувырком повалился на противоположную сторону. Он знал, что ранен тяжело. Пока он не испытывал боли, но это еще ни о чем не говорило. Однажды он стал свидетелем того, как олень с простреленным сердцем пробежал еще ярдов сто и только потом у него подломились ноги. Выплюнув изо рта грязь, сокольник пошел дальше, по крутому склону, намереваясь спуститься к краю ущелья. Шатаясь и шумно дыша, он цеплялся за деревья, чтобы не покатиться вниз. Сухая ветка березы, за которую он держался, обломилась, и, размахивая руками в попытках хоть за что-нибудь ухватиться, Вэланд поехал вниз, стремительно приближаясь к дну ущелья. Перекатившись на бок, он старался затормозить ногами, поначалу только вспахивая лесную подстилку, но вдруг ударился правым коленом о пень с такой силой, что у него потемнело в глазах. Вонзаясь пальцами в землю, он сумел остановиться всего в нескольких шагах от обрыва. Вэланд обернулся и увидел четверых пеших нормандцев, которые, оскальзываясь, спускались вслед за ним по склону. Встав, он ощутил такую боль в колене, что у него подкосились ноги. Он отказался от затеи спуститься вниз ущелья и укрыться там до наступления ночи.

Хромая, он пошел направо, вниз по течению, к «котлу». Скалы по обе стороны речки в месте ее впадения в омут стояли близко друг к другу, и он надеялся, что упавший ясень по-прежнему соединял оба берега. Он вспомнил, как ужаснулась его мать, обнаружив их с Эдит играющими на середине этого моста и презревшими всякую опасность. Но это было много лет назад. К этому времени дерево, возможно, уже сгнило и обрушилось. Краем глаза он заметил двух нормандцев на конях, скачущих по вершине склона в одном с ним направлении.

Поросшее мхом и грибами дерево лежало на том же самом месте. Вэланд оглянулся, чтобы прикинуть, сколько у него осталось времени. Даже будучи раненым и хромая, сокольник сумел оторваться от пеших солдат. Он ощупал спину — арбалетный болт пронзил его заплечный мешок. Он взглянул на руку, липкую от крови. Должно быть, рана была фатальной, но ему казалось сейчас очень важным напрячь последние силы и уйти от преследователей. Это был инстинкт смертельно раненного зверя.

Крики солдат становились громче. Скачущие поверху всадники направляли пеших по его следу. Один из них, остановившись, прицелился из арбалета. Вэланд наблюдал за ним как завороженный. Болт со свистом вылетел с ложа; сокольник кинулся наземь, услышав, как снаряд, рассекая воздух, пролетел над ним и воткнулся и противоположный склон ущелья. Он рванулся к стволу. Рыхлая древесина кусками отламывалась под его ногами, а внизу, на расстоянии пятидесяти футов, бурлила впадающая в «котел» река, где он когда-то нашел тело своей сестры. Не обращая внимания на боль в ноге, он осторожно перебежал по дереву. Вэланд уже спрыгнул на землю, когда еще один болт, рванув его рукав, пронесся дальше. На этой стороне ущелья подлесок состоял из густых зарослей падуба и орешника. Вэланд нырнул в гущу и пополз вверх по склону, пока не уперся в ствол ольхи. Привалившись к нему спиной, он сидел, стеная от боли и усталости. Его тошнило, у него кружилась голова, и он подумал, что, потеряв столько крови, наверное, скоро потеряет сознание. Вдруг пес, обнюхав его, начал лизать его спину. Возмутившись поведением пса, Вэланд хлопнул его ладонью по морде. Пес отполз и положил голову на лапы, глядя на хозяина глазами, полными укоризны. Его взгляд вызвал у Вэланда смутную догадку. Он осторожно нащупал рюкзак. Странно. Ведь он должен быть пришпилен к телу сокольника арбалетным снарядом, но мешок совершенно свободно скользил по спине. Закинув руку за плечо, он ухватился за болт и потянул. Рюкзак приподнялся. Сокольника осенило. Откинув голову, он захохотал. Испугавшись необычного звука, пес уполз подальше и улегся, свернувшись калачиком.