Во время другого эксперимента первоклассникам и пятиклассникам демонстрировали слайды с приятным или неприятным содержанием. При показе половины слайдов детей просили изображать чувства, диаметрально противоположные тем, которые они на самом деле испытывали. Им предлагали смотреть на неприятные слайды с таким выражением лица, словно там было изображено что-то приятное, а на приятные слайды так, будто они испытывали неприятные чувства [19]. Еще в одном исследовании мальчики и девочки от 6 до 16 лет должны были притвориться актерами, которых расспрашивают об их предпочтениях. Им велели изо всех сил постараться и изобразить, что им нравится или что у них не вызывает определенных чувств нечто такое, что им на самом деле неприятно, и притвориться, что им не нравится или что у них не вызывает никаких определенных чувств нечто такое, что им нравится [20].

Важное открытие, которое удалось сделать в ходе этого эксперимента, заключается в том, что первоклассники (дети в возрасте 5 и 6 лет) обманывали не так успешно (то есть можно было легко определить, что они врут), как дети 10 лет и старше. Сложнее было понять, кто обманывает лучше — девочки или мальчики, а также какую ложь труднее обнаружить — по поводу положительных или отрицательных эмоций, которые скрывают.

Если человек не испытывает сильных чувств, обманывать проще — проще врать о фактах, планах, действиях или идеях, чем о том, что ты не сердишься, не боишься или не испытываешь каких-то других чувств. Гораздо легче сказать неправду о том, что ты вчера не сердился, чем скрывать гнев, который ты ощущаешь в данный момент. Легкое раздражение скрывать проще, чем ярость. Даже если ложь не касается эмоций, эмоции всегда сопровождают ложь — это страх разоблачения, чувство вины или лихорадочное возбуждение от того, что ты сумел обмануть (я называю это чувство восторгом обманщика), и эти чувства мешают успешно обманывать.

Один из родителей рассказал мне о случае, который иллюстрирует, насколько проще врать, если ты при этом не испытываешь ярких эмоций. Разговор о стоматологах всегда вызывает бурю чувств — обычно это страх (и у детей, и у взрослых). Дядя спросил Арона, 13-летнего подростка, у которого были проблемы с зубами, был ли он недавно у стоматолога.

«Да, — ответил Арон. — Ходил на прошлой неделе».

«Ну и как? — спросил дядя. — Больно было?»

«Нет, нисколько. Даже и говорить не о чем», — ответил Арон, ни на минуту не задумавшись. А потом дядя узнал, что Арон уже много месяцев не был у стоматолога, а когда посещал его, то ужасно боялся уколов новокаина.

Через несколько месяцев дядя снова спросил у Арона, ходил ли тот лечить зубы. На этот раз он заметил, что мальчик посмотрел в сторону, сначала ничего ему не ответил, потом быстро сказал, что нет, и вернулся к обсуждению фильма, который посмотрел прошлым вечером. Выяснилось, что Арон был у стоматолога на прошлой неделе и, по рассказам родителей, ему удалили два зуба, при этом мальчик даже кричал.

Эмоции, особенно если они сильные, приводят к непроизвольным изменениям в поведении человека, которые трудно скрыть. Такие изменения можно заметить где угодно и в чем угодно — в выражении лица, жестах, позе, звуке голоса. Чтобы успешно соврать, обманщик должен подавить все те эмоции, которые идут вразрез с его ложью. Придется наблюдать за собой со стороны и тщательно контролировать свое поведение. Это непросто даже для многих взрослых, а для маленьких детей намного сложнее. Сильные эмоции и усилия, затрачиваемые на то, чтобы подавить проявление своих чувств, могут отвлекать обманщика настолько, что ему будет трудно ясно мыслить и говорить убедительно.

В экспериментах, проведенных с целью выяснить, лучше ли врут старшие дети по сравнению с детьми младшего возраста, не учитывался важный фактор: чувство вины. Детям велели врать; ученые сделали ложь допустимой, а в качестве благовидного предлога для нее была выбрана роль — участие в телевизионном шоу. Когда ребенок подделывает оценку в дневнике или утверждает, что не пробовал виски из бара, нет авторитетного взрослого, который велел бы ему соврать. Это выбор ребенка, который противоречит желаниям родителей или учителя. Именно в такой ситуации, когда его не просят соврать и когда обман не считается допустимым, у ребенка может возникнуть чувство вины. Из-за него врать становиться труднее. Оно давит тяжелым бременем на того, кто обманывает, и от этого ложь может рассыпаться.

Именно чувство вины, которое давит на обманщика и приносит ему дискомфорт, заставляет его во всем признаться. В результате наступает облегчение, что и способствует признанию. Десятилетний Тим выразился так: «Я не знаю, ну, если ты соврал и это на твоей совести, нужно этим с кем-то поделиться. Если ты сделал что-то действительно плохое. Пусть оно выйдет из тебя наружу и больше не будет тебя мучить» [21]. Даже если обманщик упорствует в своей лжи, признаки угрызений совести — взгляд в сторону, невыразительный или возбужденный голос — могут выдать его.

Конечно, не у всех детей, которые обманывают, возникает чувство вины. Большинство детей младшего возраста уверены, что врать нехорошо. Родители, среди которых я проводил опрос, сказали, что, если правильно воспитывать ребенка, он будет чувствовать себя виноватым, когда врет. Насколько я знаю, не существует исследований, которые подтвердили бы их надежду. Мои исследования взрослых показывают, что люди не чувствуют угрызений совести, если они обманули кого-то, кто не внушает им уважения или чьи ценности они не разделяют. Я предполагаю, что дети будут не так сильно мучиться угрызениями совести, говоря неправду родителям, которые, как они считают, навязывают им несправедливые, слишком жесткие и косные правила поведения, и точно так же взрослые не чувствуют себя виноватыми, обманывая руководителя, который относится к ним, по их мнению, предвзято. Муки совести из-за обмана усиливаются, если у обманщика и его жертвы общие жизненные ценности.

Рейчел — студентка-первокурсница, и она очень гордится своими успехами в учебе. Ее родители, профессора колледжа, тоже гордятся ею и всегда подчеркивают, как важно получать хорошие отметки. Когда девушка плохо выполнила еженедельный тест по научной дисциплине, к которому она недостаточно подготовилась, она соврала родителям, что сделала его хорошо. Но в выходные родители заметили, что дочь какая-то хмурая, подавленная и сама на себя не похожа. Когда к ним пришли гости и родители Рейчел стали хвастаться ее успехами в учебе, она вдруг резко встала и вышла из комнаты. В воскресенье вечером Рейчел не выдержала и рассказала родителям обо всем.

Ребенок легко найдет себе оправдание, обманывая родителей, которые сами делают то, что запрещено ему. Если вы, например, выпиваете, то ваш ребенок-подросток может счесть лицемерием наказание за его эксперименты со спиртным. Многим взрослым не стыдно врать незнакомым людям или обманывать государство. Видимо, поэтому я так и не убедил моего сына Тома, что не стоит преуменьшать его возраст, чтобы получить детскую скидку при покупке билета в кино или пользовании общественным транспортом. Он знает, что многие взрослые хитрят, и не понимает, почему этого не делаем мы. Более того, он не понимает, почему мы хотим, чтобы он жил по тем правилам, которым, как ему хорошо известно, многие его знакомые не следуют.