Никто не знает точно, так это или нет. Необходимые исследования на этот счет еще не проводились. Не существует «правильной точки зрения» на эту проблему. Может быть, и то и другое верно (в зависимости от конкретного ребенка). Кроме того, вероятно, на это влияет то, в каком возрасте ребенок начинает систематически врать и как давно это происходит.

Я считаю, что у нас достаточно данных, чтобы утверждать: если ребенок продолжает часто врать, к этому нужно отнестись со всей серьезностью. Но позвольте мне добавить, что при этом следует помнить о том, что большинство мальчиков, вравших в раннем детстве, преступниками во взрослой жизни не стали.

Не существует четкого и однозначного ответа на вопрос, почему одни дети врут больше других. Если ребенок способен успешно справиться с тестом, не прибегая к обману, то он, возможно, и не будет врать. Ребенок, достаточно умный для того, чтобы предвидеть, с каким риском связан обман, если его раскроют, вряд ли станет говорить неправду. Но если риск невелик или цели можно достичь, не полагаясь на интеллект, то в этом случае наличие ума не исключает лживость.

Дети, которые врут, менее адаптированы к окружающему миру по сравнению с теми, кто этого не делает, и если ребенок обманывает в детстве, велика вероятность того, что в будущем у него могут возникнуть серьезные проблемы с законом. Но большинство тех, кто говорит неправду в детстве, став взрослыми, в беду не попадают, и мы не знаем, считать ли ложь симптомом или причиной неблагополучия. Существует несколько подтверждений того, что ложь — это лишь составной элемент более сложной характеристики личности. Чаще и более умело ее используют те дети, которые манипулируют окружающими, чтобы добиться своего. Этот вариант манипуляции характерен для детей младше 10 лет. До сих пор не установлено, может ли такое поведение возникнуть раньше и в каком именно возрасте, а также пока в точности неизвестно, какую роль играют родители в формировании подобного стиля поведения.

Некоторые дети — но не все — лгут больше, если родители уделяют им недостаточно внимания. На это их толкают сверстники, которые врут или совершают социально неприемлемые поступки и затем лгут, чтобы избежать наказания. Давление ровесников, как мы знаем, достигает максимума в подростковом возрасте. Интересно отношение мальчиков к роли отца. Те подростки, которые испытывали к своим отцам уважение, были менее подвержены влиянию сверстников. И мы можем с облегчением констатировать, что большинство юношей и девушек постепенно перестают врать, когда выходят из подросткового возраста.

Будет ли ребенок врать в какой-то конкретной ситуации, зависит не только от тех факторов, которые мы рассмотрели, но и от самой ситуации. И дело здесь не только в характеристиках ребенка и не только в том, как влияют на него семья и друзья. Будет ли ребенок обманывать, зависит еще и от того, что поставлено на карту. В раннем возрасте он поддается искушению гораздо больше, чем когда станет старше. По словам докторов Хартшорна и Мея, «честность — это сложное явление, которое представляет собой систему специфических факторов, тесно взаимосвязанных с особенностями конкретной ситуации, где возможен обман... Мотивы хитрости, лжи и воровства очень сложны и могут быть весьма специфичны, как и нечестные поступки» [28].

Какие факторы наиболее важны — интеллект, личность, проблемы с адаптацией, роль родителей, влияние друзей или особенности конкретной ситуации? Эго никому не известно, поскольку исследований, которые могли бы предоставить нам ответы на эти вопросы, еще не проводилось. Я рискну предположить, что это будет зависеть от возраста детей (и, очевидно, будет связано с влиянием друзей), а также от индивидуальных характеристик каждого ребенка.

Лори — энергичная маленькая девочка с художественными наклонностями. Однажды она выразила свою творческую индивидуальность на обоях детской с помощью новых карандашей. С ее точки зрения, получился настоящий шедевр. Маме он понравился меньше.

«Лори, это ты разрисовала стены?» — спросила она с огорчением.

«Нет», — ответила Лори с непроницаемым лицом.

«Хорошо, кто тогда это сделал?»

«Это не я, мамочка!» — ответил невинный ангел.

«Наверное, это было маленькое привидение?» — саркастически спросила мама.

«Да, да, — ответила Лори. — Это было привидение». Она продолжала развивать эту версию, пока мама наконец не сказала: «Тогда передай этому маленькому привидению, чтобы оно больше так не делало, а то ему придется пожалеть об этом!»

Некоторые считают, что малыши слишком невинны, чтобы лгать. Другие думают, что они на это способны, если им представится удобный случай. Есть подтверждения того, что дети способны врать в таком раннем возрасте, что родители и представить себе не могут.

К четырехлетнему возрасту дети могут и, скорее всего, будут врать. Эго не просто ошибки или фантазии, они обманывают сознательно.

Ложь в этом возрасте — не такая уж большая беда. Все дети и большинство взрослых иногда лгут. Но родители беспокоятся, если ребенок начинает врать часто, особенно если это происходит в течение долгого времени. Когда ребенок соврал впервые, родителям следует обсудить с ним, к каким моральным проблемам это приведет. Как мы увидим, понимание ребенком этих проблем кардинальным образом меняется от 4 до 14 лет.

В ходе ряда исследований выяснилось, что малыши способны лгать гораздо раньше, чем могут предположить незнакомые с детским поведением взрослые. В одном из них доктор Стивен Сеси и его студенты предлагали детям соврать, чтобы защитить дорогого им человека от наказания [1]. Детей оставили в комнате с игрушкой и велели ее не трогать. Когда экспериментатор вышел из комнаты, взрослый помощник взял игрушку и сломал ее. Затем он покинул комнату, а исследователь вернулся и спросил у детей, что случилось. Детей разделили на две группы: первые уже знали и любили взрослого (наставника, с которым у них установились теплые отношения), а другие были с ним незнакомы. Почти половина детей не выдала наставника. Некоторые сказали, что не знают, кто сломал игрушку, некоторые — что ее сломал кто-то другой. Но все 3,5-4-летние дети, которые не знали взрослого, сказали правду, что это был он.

Во время другого эксперимента [2] трехлетних мальчиков и девочек заводили в комнату по одному и усаживали спиной к столу, предупреждая, что экспериментатор положит туда игрушку-сюрприз и уйдет. Ребенку запрещали подглядывать и говорили, что, когда взрослый вернется, с ней можно будет поиграть. Экспериментатор выходил, а мать ребенка, которая оставалась вместе с ним, заполняла анкету, сидя к сыну или дочери спиной. После того как ребенок пытался посмотреть на игрушку (или просто пять минут спустя), экспериментатор заходил в комнату и спрашивал у малыша: «Ты подглядывал?» 29 из 33 детей подглядывали. Когда их спрашивали, подглядывали они или нет, ответы разделились на три типа: дети или сознавались, или отрицали, или ничего не отвечали. Мальчики были более откровенными, чем девочки (две трети мальчиков и только 15 % девочек сознались, что подглядывали).