5.16. Давай.

Матвей лежал и читал, но уже Достоевского. На столе завибрировал его личный телефон, который лежал рядом с рабочим. Матвей положил рабочий телефон в книгу, как закладку, и принял звонок:

–Здорова, Мотя, сторожишь? – это был уже смеющийся голос его друга Максима.

–Лежу, сторожу, ага, чё хотел? – с улыбкой на лице ответил Матвей.

–Пива хотел, пива хочу. – уже чуть более серьёзно ответил друг.

–Ну так пей же, зачем тебе я? – разговор был непринуждённый, оба друга настроились на шутливый диалог.

–Я на велосипеде, в рюкзаке шесть банок, нужна крыша.

–Тебя из дома выгнали?

–Дома надоело. У тебя там нормально места?

–У меня тут нормально места и четыре камеры, через которые за мной наблюдают.

–В доме тоже камеры?

–В доме нет, но в дом надо как-то попасть.

–Я на велосипеде…

Оба друга рассмеялись понимая, что им в голову пришла одна и та же мысль.

–Да неееееет! – всё еще посмеиваясь сказал Матвей.

–Да даааааааааааа… – затянул Максим долго не останавливаясь, – приоткрой ворота, я молнией залечу, бухнём, да я так же улечу.

–Затея, конечно, полное дерьмо.

–Затея – топ!

–Подожди, давай так: Ты заезжаешь, но, если мне звонят на рабочий – ты сразу и без вопросов уезжаешь, хорошо?

–Ну давай так, я уже за углом стою. – оба друга снова расхохотались.

–Давай, через минуту открою, через полторы ты уже в доме.

–Давай.

Матвей подскочил с дивана, снял с гвоздика ключ от навесного замка и побежал открывать ворота; через них под самый порог дома, почти сразу, пролетел велосипедист, схватил свой транспорт в подмышку и скрылся внутри. В тридцати километрах от объекта, лёжа на стуле перед мониторами, спала Оксана. А в трёх метрах от дома истерично кричал и дёргал цепь пёс, который стал абсолютно ненужным в том месте, в которое он попал не по своей воле и которое никак не мог покинуть.

Глава шестая. Лето.

6.1. Бунт.

Конец мая выдался очень жарким и перетёк в не менее жаркое начало июня. Все рабочие переоделись в шорты и даже сварщики плевать хотели на технику безопасности. Бор же был в своей шубе, пускай и облегчённой. Из-за палящего солнца ему поневоле пришлось изменить свой режим, днём невозможно было находиться вне будки, да и в ней на несколько часов с полудня до вечера образовывалась банька. Теперь пёс бодрствовал ночью и кое-как спал днём.

Бор приступил к активному бунту и по ночам бегал из стороны в сторону лязгая цепью, протяжно выл и громко лаял, чем сильно докучал сторожам. Иногда в него прилетали тяжёлые рабочие ботинки. Однажды он не подпустил Алину забрать ботинок обратно и утром рабочие обнаружили его у пса. Испугавшись, она сумела придумать лишь глупую историю о том, что хотела с ним поиграть, но не знала – чем, а ботинок взяла думая, что он уже непригодный для ношения. Тем самым она выставила себя идиоткой, но, по крайней мере, не мучительницей животного. После этого Бора больше никто не затыкал, а он продолжил свой бунт.

6.2. Артём

Артём готовил себе еду на смену. Руку он потерял уже достаточно давно и по глупости, но не своей. На стройке, на которой он работал неофициально, он получил задачу перетаскать листы стекла с четвёртого этажа на девятый. А находились они на четвёртом этаже потому, что застройщик купил их со скидкой в тот момент, когда у здания всего было четыре этажа. Кран поднял их на максимально возможную высоту, а после этого строители налепили ещё пять этажей сверху. В перспективе, естественно, проще заплатить людям, чем переплатить за стекло, ведь человек стремительно дешевеет, а материал неустанно растёт в цене. В напарниках у Артёма был старик пятидесяти двух лет, который пришёл на работу с жутким похмельем, так как отмечал юбилей друга. Одно, другое и вот, поднимая седьмое окно старик поплохел и выпустил его из рук без предупреждения. Артём, будучи не готовым к такой подставе, сделал шаг по ступеням назад, но встал не на ступеньку, а на её ребро, соскользнул и полетел в низ, а сверху на него полетело стекло. И ведь мало того, что, рухнув на площадку Артём сломал руку в локтевом суставе, так на этот же сустав стремительно упало стекло безвозвратно срубив предплечье. Артём, пребывая в шоке, стал жутко кричать и смеяться. Старик же не мог ничем помочь, так как отключился и, мало того, что искалечил жизнь молодому парню, так еще и сам откинулся на том же месте от внезапной сердечной смерти. Никакой компенсации за лечение и травму на производстве Артём не получил. В суде выяснилось, что парень не был трудоустроен на этом объекте, проник туда и травмировался по своей воле и никто, кроме него самого, за это ответственности не несёт.

Так вот, руку он потерял уже достаточно давно, поэтому особых неудобств с приготовлением пищи он не испытывал. Да, времени уходило чуть больше, но качество пищи не страдало. Сегодня он сварил себе гречку с маслом, поджарил замороженные куриные наггетсы и вывалил половину банки консервированной кукурузы. И в правду – ничего сложного.

Кое-что беспокоило Артёма уже больше недели: Близкий приятель его, который был должен ему уже пару тысяч рублей, перестал выходить на связь, хотя раньше регулярно писал, звонил и виделся с Артёмом. Сегодня парень набрался смелости и решил сам позвонить должнику с тем, чтобы просто поинтересоваться куда тот пропал, но нарвался на необъяснимую агрессию и оскорбления. В конце разговора Артём решил выбросить козырь и напомнил приятелю о долге, чем вызвал целую лавину оскорблений и попал в черный список. До приятеля больше нельзя было дозвониться или отправить сообщение.

Артём хотел сходить до его дома и поговорить, но уже пора было готовиться к работе и, пока он готовил пищу и одевался, его посетило множество мрачных мыслей. У парня и без того было мало друзей и приятелей. С тех пор как он лишился руки, терял он их гораздо быстрее чем находил новых и вот, очередной, казалось бы, дружественно настроенный по отношению к Артёму человек уходит вот так, нагло использовав его и абсолютно не считаясь с ним как с личностью. Артёму казалось, что жизнь его катится к полному одиночеству и забвению, а виновата во всём отсутствующая рука и жестокость людей.

6.3. Накипь.

Поздним вечером Бор открыл глаза и вылез из будки растягивая лапы. Очень активно подёргав задними, он уселся на землю, облизнулся и стал