Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дыхание сперло от мысли, что могло произойти потом, руками Олеся резко схватилась за бедра – и издала вздох облегчения. Колготки и трусики на месте, вроде целые, никто, похоже, не покушался на то, чтобы раздеть ее догола.
Голова еще кружилась. Плохо ориентируясь в кромешной темноте, по-прежнему не зная, где она и как сюда попала, Олеся медленно встала на четвереньки, огляделась. Глаза уже понемногу привыкли к темноте, и она увидела перед собой прямую тоненькую полоску света. Правее и выше – еще одну, вертикальную.
Полоски очерчивали дверной проем.
Олеся подползла ближе, легонько толкнула дверь, и лишь когда та поддалась, открыв путь дальше, в темную прихожую, девушка, держась за дверной косяк, поднялась на ноги. Ее по-прежнему качало, однако, осознавая, что с ней ничего страшного не случилось, кроме того, что, вероятно, опозорилась при свидетелях, Олеся сделала первый неуверенный шаг вперед.
Теперь она стояла в прихожей знакомой ей квартиры. Прямо – кухня, налево – комната, в которой они праздновали вчера. Оглянувшись на дверь, откуда она только что вышла, Олеся вспомнила: эта комната вчера была заперта на ключ. Которого, судя по всему, у квартирантки Снежаны не было. Как же тогда Олеся туда попала?
Голова слишком гудела для того, чтобы напрягать ее разгадыванием и этой загадки.
За окном уже брезжил грустный январский рассвет. Значит, отключилась она на всю ночь. Зайдя сначала в туалет, а после – в ванную, Олеся обнаружила там, в синем пластмассовом тазу, свои джинсы. Рядом на полу валялся свитерок. Как она и предполагала, одежда оказалась испачкана рвотными массами. Девушка тут же ощутила новый приступ тошноты, однако подавила его, быстро сунула таз под кран и пустила холодную воду – горячей в это время суток в микрорайоне давно уже не подавали. Осмотревшись, Олеся нашла початую пачку стирального порошка, щедро засыпала им загаженные джинсы. Немного подумав, отставила таз в сторону, закрыла ванну пробкой и точно так же замочила свитер – стиральной машины в квартире не было.
Взглянув на себя в зеркало, Олеся увидела измученное бледное лицо. Плеснув в него пару раз водой, девушка пригладила волосы и, стараясь не шуметь, перешла в кухню. Там обнаружила кавардак: гора немытой посуды в мойке и на столе, батарея пустых бутылок в углу, тяжелый запах перегара, смешанного с застоявшимся сигаретным дымом. Открыв форточку, Олеся впустила свежий воздух, скорбно оглядела кухонный разгром и решила заняться уборкой. Ничто так не отвлекает, как мытье посуды.
Но прежде девушка решила выяснить всю обстановку в целом и осторожно заглянула в большую комнату. Как и следовало ожидать, на диване спала голая Снежана рядом с Вовой, отвернувшимся к стене. Боясь разбудить их, Олеся прикрыла дверь, вернулась в кухню, допила остатки «кока-колы» из двухлитровой бутылки, нашла старенькие резиновые перчатки с дыркой на левом указательном пальце и принялась за посуду.
Полностью отдавшись этому занятию, Олеся слишком поздно услышала позади себя движение, вздрогнула, резко обернулась и даже выронила тарелку, которая, стукнувшись об пол, раскололась на две неравные части. В дверях кухни стоял парень, которого девушка видела на вчерашнем застолье, но, хоть убей, не могла вспомнить, как его зовут. И самое главное: Олеся не могла понять, откуда он здесь взялся – в большой комнате, кроме любовников, она никого не заметила.
– Что? – миролюбиво спросил парень, шаря глазами не по полуодетой фигуре девушки, а по кухне, очевидно, в поисках воды.
– Ничего. – Олеся задвинула осколки ногой в угол, быстрым движением подхватила широкое кухонное полотенце, обернула вокруг бедер.
– Ой, нужна ты… – отмахнулся парень, зашаркал босыми ногами к холодильнику, заглянул внутрь. – Засада… Все выжрали… Малая, слышь, может, сгоняешь за минералкой? Чего, я денег дам…
– Не в чем идти, – ответила Олеся.
– А, блин, точно! Ты ж вчера уделалась вся… Могла бы сказать спасибо дяде Юре.
– Какому дяде Юре?
– Не помнишь? Вот такому. – Парень ткнул себя пальцем в грудь. – Ладно, самому придется выползать…
– За что спасибо? – осторожно уточнила девушка.
– Ну как! А кто с тобой возился всю дорогу? В ванную тебя таскал, умывал, раздевал, спать укладывал. Дверь ломал, кстати, так что замок с тебя.
– С меня? – До Олеси понемногу начинало доходить, что вчера произошло.
– А с кого? Не в коридоре ж тебя класть, не на кухне, как синячку. И точно – не с теми двумя голубками. – Юрий кивнул в сторону большой комнаты.
– Замок поломали?
– Чего по пьянке не сделаешь! Я вообще на слесаря когда-то учился. Замочек там дешевый, хозяева – жлобы. Подковырнул железкой – и приехали. Бляха, ну чего ж воду всю вылакали!
Олеся моргнула, убирая с глаза ресничку.
– Стой… А ты… это… спал где?
– С тобой, где!
– Со мной?
– Да не боись! – Юрий понял всю двусмысленность своей фразы. – Рядом с тобой. Там диван есть. Лег к стене, тебя с краю положил. Это потом ты упала. Я поднял тебя один раз – а ты по новой упала. Крутилась во сне… Ладно, думаю, падай, мне что, больше всех надо?
– Домой почему не пошел?
– Тебе какая разница? – искренне удивился парень. – Не захотел! Я вообще сам себе хозяин. У меня выходной сегодня. Я вчера был после смены. Тут недалеко, в магазине охранником работаю. Юрик! – протянул он девушке руку.
– Знакомились уже…
– А мы еще раз!
Олеся осторожно пожала его пятерню рукой во влажной перчатке.
В комнате послышалось движение, и на кухню вышел, точнее – выволок свое худощавое тело не совсем проснувшийся Вова. В отличие от Юры этот даже не потрудился натянуть джинсы.
– О, Марущак, ты тут откуда? Не ложился, что ли?
– От верблюда, – буркнул тот. – Давай сразу бабло, я за пивом схожу. К нам же в магазин, у меня там скидка.
– Откуда я тебе деньги достану? – Вова картинно раскинул руки, но, вдруг вспомнив, что на них смотрит Олеся, дурашливо прикрылся ладонями. – Пардон, малая, сейчас все будет хорошо! Хазяйнуешь, вижу? Молоток!
Вова ушел, быстро вернулся уже в джинсах, порылся в карманах, достал несколько смятых купюр, красных и зеленых вперемешку.
– На, тут осталось. И сгоняй, раз такое дело. Мы тут пообщаемся пока.
Когда Юра Марущак ушел, Вова тоже заглянул в холодильник, ничего интересного для себя там не нашел, зевнул, потянулся и уселся на табурет. Все это время Олеся молча наблюдала за ним.
– Дала ты вчера, конечно, – проговорил Вова.
– Мне нельзя такое крепкое…
– Нельзя ей… Зачем тогда пила?
– Ты же сам предложил…
– Мало ли что я предлагаю. Ты Леська, правильно?
– Олеся.