– Я не смотрела телевизор последние годы. И потом – это все-таки эстрада.

– Естественно, – Нина Григорьевна попыталась загладить несерьезный вопрос мужа, – опера – это совсем другое. Но ведь даже эстрадные певцы были раньше лучше, правда?

Стали вспоминать старые песни, композиторов и певцов.

– Мы с мужем не понимали повального увлечения Ободзинским, нам казалось, что это уже совсем… Эстрада.

– Я тоже больше любила серьезных певцов, – сказала Анна Петровна, – Отса, например.

– Это понятно, – снова вступил Александр Петрович и теперь уже говорил взвешенно, без всяких «киркоровых», – вы всю жизнь рядом с оперой, там – уровень вокала!.. Я вот всегда хотел спросить кого-то из профессионалов… – и переглянулся с женой, словно спрашивая разрешения задать вопрос. Она не возразила, видимо, этот, такой важный вопрос, был известен обоим супругам без слов и годами муссировался между ними, друзьями и родственниками.

– Кто, – спросил он, – на ваш взгляд, более выдающийся…

– … Лемешев или Козловский? – опередила Анна Петровна.

– Да! – засмеялась Нина Григорьевна. – Как вы догадались?

Александр Петрович тоже засмеялся, а Старик похлопал его по затылку: дескать, вечно ты впросак попадаешь со своими умными вопросами. Но потом все снова серьезно посмотрели на нее, и нужно все же было ответить: Лемешев или Козловский? Козловский или Лемешев?

Она загадочно промолчала, мол, нельзя вообще так ставить вопрос. Степановы поняли, в чем дело, и посмотрели на нее с еще большим уважением.

Вдруг раздался звонок. Никто не понял откуда, потому что звонил явно мобильный, а ни у кого мобильного телефона не было.

– Это у вас, – сообразил Григорьев и протянул Анне Петровне сумочку. Она быстро открыла ее, но аппарат не достала: он был стопроцентно девчачий, с розовыми накладными панельками в ромашку. Анна Петровна поняла, что совершила ошибку: обычно в эти дни, чтобы не быть обнаруженной, она держала телефон выключенным, а сегодня утром включила посмотреть время и – так и оставила.

Расстегнула молнию, хотела уже выключить, но увидела на дисплее слово «Мама». Слезы подступили в одну секунду, захотелось взять трубку и закричать что есть силы: «Мамочка!» Телефон звонил и звонил, нужно было что-то делать. Она отвела взгляд в сторону и сбросила вызов. Глубоко вдохнула и повернулась к старикам. Те смотрели на нее с еще большим восхищением.

– У вас есть мобильный? – спросила Нина Григорьевна. – Наверное, у вас очень хорошие дети.

Старик маялся и несколько раз, когда Анна Петровна отсутствовала, собирался снова идти на кладбище. Она заставала его то на лестнице, то во дворе, то уже посередине улицы. И вот один раз вежливо, чтобы не смутить, сказала:

– Ну давайте вместе сходим. Ничего тут такого нет.

Доехали на «двадцать шестом» до конечной, прошли еще немного, стали искать могилу. Старик смотрел по сторонам, снимал и надевал очки и, казалось, делал это не для того, чтобы лучше видеть, а чтобы показать свое усердие: вот как я хорошо ищу, еще немного и найду.

– Может, вы номер аллеи помните или в какую сторону от бочки? – спросила Анна Петровна.

Посреди кладбища высилась огромная, похожая на инопланетный корабль цистерна для дождевой воды.

– Я помнил, но забыл… Тут все круглое какое-то. Зацепиться не за что.

– А хотите, посидите, я похожу, посмотрю. У нее ваша фамилия была?

– Нет, – встрепенулся Старик, – не надо вам ходить… Давайте и вправду посидим, а то я устал.

Дошли до лавочки.

– Здесь что – здесь только тело покоится, – сказал он, – я ее лучше чувствую дома. Там каждый уголок, как говорится, напоминает.

В который раз она заметила в его взгляде странную пустоту и спросила:

– А где ее вещи? Я ничего женского не видела, у вас быт такой холостяцкий.

– Вещи… – Старик стал сосредоточенно вспоминать, где бы они могли быть. – Я убрал… Чтобы никто не трогал.

Она решила его больше не мучить и обняла.

– Николай Николаевич, вам, наверное, очень не хочется из этой квартиры уезжать?

Старик отвернулся.

Олег и Лена жили в микрорайоне, но не в дальнем, где тетя Лиза, а в другом, который сразу за рынком. Здесь и трубы не лежали поперек дворов, и дома были новые, и маршрутки – чистые. Почему-то всегда тут светило солнце, в общем, отправляться сюда было интересно, как в путешествие.

Она почти сразу нашла красивый шестнадцатиэтажный дом из красного кирпича, поднялась высоко-высоко в светлом лифте с зеркалом.

– Анна Петровна, – засуетился Олег, – мы вас ждали. Проходите. Не разувайтесь.

Она все равно разулась. Посреди большой комнаты стоял стол, накрытый скатертью, на столе – чашки и блюдца. Лена пару раз прибегала и «доносила» еще что-то: салфетки, хрустальную этажерку с яблоками, печенье.

– Простите, я испечь ничего не успела. Вы так внезапно позвонили.

– Да ничего.

– Ну как ничего! Садитесь пока, вот на кресло.

Вернулся Олег и принес еще пару стульев.

– Сейчас сын сладкое принесет, мы его в магазин послали. Налить чайку?

Она стала пить чай, а они просто сидели и смотрели на нее.

– Мы в нетерпении, Анна Петровна, – сказал Олег, – дед-то сам ничего не скажет… Я, если честно… Это так, в порядке предисловия… Когда ему продукты завозил на днях, видел вас в сквере вдвоем и просто порадовался: он реально расцвел, здоровее смотрится.

– Последний год Николай Николаевич болел очень сильно, – вставила Лена.

Анна Петровна кивнула. Она пила чай и не понимала, как начать разговор. Олег и Лена были такие приятные люди, квартира у них была приятная, и дом, и район тоже.

– Олег… – начала она.

– Петрович. Но можно просто Олег.

– Олег Петрович, я что пришла…

Супруги сосредоточились и сели по струнке, как первоклашки на уроке.

– Наверное, я не имею права в семейные дела встревать. Я человек для вас новый…

– Вы не волнуйтесь, мы, наоборот, очень рады, что дед теперь не один. А то невозможно было его оставить ни на минуту.

– Пожилой человек, сами понимаете, – сказала Лена.

– А вы ему столько внимания уделяете!

И снова замолчали. Ей казалось, что она очень громко «сюрпает» чаем, и поэтому обрадовалась, когда послышалось вращение ключа в замочной скважине.

– Вот и сладкое, – сказал Олег.

И сразу же вслед за этим по коридору застучали детские ножки. Анна Петровна не знала, что у Олега с Леной есть еще ребенок. Старший брат заворчал на младшего в коридоре: