– Почему это?

– Потому что ты – благородный и добрый, хотя и хочешь казаться чудовищем.

– Я и есть чудовище…

Принесли заказ. Три разбитные девахи приволокли шесть подносов всяческой снеди. Запах был что надо. Стромбрикс по ходу ущипнул одну из девах за огузок. Деваха, явно с примесью нечеловеческой крови, сверкнула крупнозубой улыбкой.

– Гы! – осклабился Стромбрикс. – Сервис – сказка. А ёдово и того лучше. Самое прекрасное заведение в Людогорске. Налетай, дружище! – Кобольд взял большую деревянную ложку и принялся за густую похлебку из баранины, приправленную чесноком и тимьяном.

Огр подвинул себе тарелку паштета из кабанятины.

– Никакое ты не чудовище, Браги. С виду – да. Но это только девиц пугать и принцесс, что послабже нервами. Но в глубине души… Словом, не знаю, человек ты на самом деле или нет, но рыцарь ты уж точно кондовый. Слухами земля полнится, Браги. Многое говорят.

– Хорошего или плохого? – спросил огр, подчищая куском хлеба тарелку, где только что был паштет.

– В основном хорошее. – Стромбрикс разлил пива из бочонка с фирменной этикеткой. – Так вот. За встречу!

– За встречу.

– Значит, помог бы ты мне в любом случае. Да и какая тебе разница, если подумать? Неужто будешь каждому купцу, которого спасаешь на тракте от лиходеев-головорезов, в мешки и ящики заглядывать? А если, значит, найдешь, что он везет контрабанду, пристукнешь? Не пристукнешь. Ибо рыцарь даже злодеям, попавшим в переплет, помогать обязан.

– Ну, это ты загнул.

– Я и был таким злодеем, Браги. Злодеем. Грабителем гробниц. Ящики у меня на возу чуть не лопались от золота, камней, вещей старинных. Такие дела-делишки. – Кобольд прищурился, жуя соленый огурец. – Что скажешь?

– Ничего. Просто поблагодарю за угощение.

– Ерундистика. Я про твои рыцарские штуки-дрюки. Если уж речь зашла о прошлом, ты как будто сожалеешь о том, что сделал.

– Нет, не сожалею. Я реалист.

– Ну, значит, порядок. Я к тому, что негоже нос воротить и прикрываться всякими кодексами, – сказал кобольд. – Оно, конечно, дело полезное, кодекс. И у меня, и у подобных мне деловых кобольдов свой имеется. Но ведь и скидку на жизнь делать надо. Потому как жизнь, едрить ее дышло, сложная штука.

– Я вовсе ни на чем не настаиваю, – отозвался огр, глотнув пива. – Просто слышал… Слухами-то земля полнится.

– Эге, – ухмыльнулся Стромбрикс. – А подробней?

– Что фактория, которую основали Тейви Брыдбекс и Лауг Чибиаворн, здорово нагрела своих партнеров и развалилась аккурат тогда, когда огребла приличную сумму. До сих пор никто не знает, где скрываются означенные господа кобольды. Помнится, ты именно в эту факторию и входил со своим взносом. Или я путаю?

Риник насупился, надул губы, глянул исподлобья. Потом махнул короткой ручкой.

– Что было, то было, Браги. Твоя правда, – сказал он шепотом, подавшись вперед. – Если хочешь знать, я к этому непричастен. Эти прохиндеи провернули все без меня. Однако ты знаешь, у меня нюх. Подозревал, что эти двое хотят провернуть одно паршивенькое дельце… Не успел я ничего предпринять, как бац! трах! – и нету фактории… А меня самого под белы рученьки, значит, представь. Кредиторы, а их немало было, так насели, что жуть… Заперли честного кобольда в башню, в Иммунте. Князь едва со злости не лопнул. Он же акционером был фактории нашей. Приходил ко мне в башню чуть не ежедневно, все допытывался, где, мол, мои подельники. Ну, я ему честно объяснил, что ничего не знаю.

– А ты не знал?

– Да ты что, Браги, белены объелся? Участвуй я в афере, стал бы я в Иммунте торчать, дожидаясь, пока меня бросят в холодную? Нет, приятель. Удалось мне князя убедить, что правду говорю. Обещал возместить его потерянную долю – и возместил, как только вышел. На том дело и закрылось. Князь меня от других живоглотов защитил. Я ему сверху еще накинул. Пришлось изрядно мошной тряхнуть!.. – Кобольд огорченно покачал головой. – Но из Иммунта я был вынужден смыться. Самое поганое, что имя они мое честное подпортили, поганцы эти! В нашем деле репутация дороже всего. Но я был бы не я, если бы до катастрофы не предпринял мер. Хорошо вложил прибыль, предварительно изучил рынок, чтобы не сесть в лужу. Здесь, в долине Коота, самые благоприятные условия для всевозможных дел, знаешь ли… Чиновники княжеские меру знают, налоги низкие. Словом, не остался без порток-то совсем. Приехал сюда, потихоньку стал налаживать дела.

– И?..

– Теперь я на коне, – улыбнулся Стромбрикс.

– Угу, – промычал угрюмый огр.

– Здесь живу пока. А там, глядишь, перееду в Казабалад, куплю домище поболе, женюсь…

– Женишься?

– Ага. Будет, куда жену привести. В дом, значит.

– А что с Лаугом и Тейви?

– С Лаугом не знаю. Но живет, думаю, тыквенная башка, где-нибудь под другим именем и денежки в сундуках пересчитывает. Мои в том числе! Про Тейви знаю только то, что, дескать, дал дуба засранец. Заразился какой-то дрянью или траванулся. Э, не гляди на меня так. Я невинен, словно овечка новорожденная, – сказал Стромбрикс, поднимая кружку. – Дело мокрое не по мне… Кара судьбы злодея настигла, не иначе!

Чокнулись, выпили.

– Ну, теперь расскажи ты, Страшила. Как живешь, где бродишь?..

– Так, ничего интересного… – Сардельки с тушеной капустой были хороши… – Там да сям… Что до дел, то не особенно много…

Кобольд прищурился.

– Значит, принцессы, которую надо спасти, у тебя нет на примете? – спросил Стромбрикс. – Это ведь, кажется, твоя специализация.

– Моя, да что толку? Умные пошли принцессы, что ли, мало в беду стали попадать. Или то, что раньше бедой считалось, теперь просто приключение.

– Да? Кто бы мог подумать, – проворковал бородач, перемалывая зубами пирог с картошкой.

– Поеду, наверное, на восток, там, может, найдутся подвиги для меня. Без них я… сам понимаешь.

– Может, и найдутся, – ответил кобольд. – Но ведь, если в Людогорске пошуровать, оно тоже…

– Что? – Огр заметил масляный блеск в глазках бородача.

– Вдруг отыщется дельце для странствующего рыцаря, шутя укладывающего драконов, чудищ разных и один на один выходящего против разбойничьих банд…

Отрыжка вырвалась из огрской утробы и поколебала занавески на окне, расположенном в пяти шагах от стола.

– Ого! – сказал Стромбрикс.

– Не темни, бородач. Выкладывай, ежели что для меня у тебя есть.

Кобольд расстегнул три верхние пуговицы на камзоле. В общий зал «Чеширского кота» вошли гномы, перемазанные сажей. За ними трое людей в длинных плащах и шляпах. Стало шумно. В самый раз для разговора без свидетелей.

– Сначала ты, Браги, расскажи мне о своей поездке сюда. Ну, и о ее цели тоже. – Кобольд подмигнул, добавляя в кружку Браги иркемского портера.