Капитан Яковлев был очень слабого здоровья, и в воде его все время поддерживал четвертый механик прапорщик Краськов. Два молодца, не дождавшись шлюпок, сами доплыли от места гибели до неприятельских крейсеров и были подняты прямо на палубу. Закончив спасение людей, крейсеры дали ход и пошли по назначению. Дымы на горизонте оказались дымами всей японской эскадры, возвращавшейся в Сасебо после захвата в плен эскадры адмирала Небогатова.

Вторая половина сигнала, как нам сообщили японские офицеры, извещала нас о сдаче судов адмирала Небогатова. На крейсерах мы еще пробыли около 3 дней, так как они занимались розыском остальных наших судов. После этого мы были доставлены в Сасебо, на сборный пункт всех пленных.

Отношение японцев на крейсерах к нам было чрезвычайно корректное. Они не только не намекали на наше тяжелое поражение, но даже избегали всяких разговоров на эту тему.

Впоследствии, на пути к месту нашего назначения и пребывания в плену, мы имели немало случаев, подтверждавших, насколько японцы ценили доблестного врага. Заканчиваю мои воспоминания этой краткой заметкой, так как описание наших переживаний в плену не входит в тему настоящего изложения. Считаю долгом только заявить, что тому удовлетворению, которое мы неоднократно получали от нашего врага, мы главным образом обязаны нашему командиру Владимиру Николаевичу Миклухе-Маклаю. Адмирал Того в своем донесении о Цусимском бое счел нужным особо отметить геройскую гибель броненосца "Адмирал Ушаков"».

Из воспоминаний капитана 2-го ранга Ф. Рейнгарда: «Завязался бой, в котором "Ушаков" погиб. На воде плавают оставшиеся в живых матросы и офицеры. Матросы спрашивают своих офицеров: "Будут ли спасать?" — "Бог их знает", — отвечали офицеры. Но вот на японском корабле спустили шлюпки, которые направились спасать утопающих. На каждой шлюпке была аптечка. Каждому вытащенному давали выпить коньяка или рома, чтобы согрелся. Когда шлюпка подошла к командиру, последний ни за что не хотел спасаться, прося лишь как можно скорее спасать матросов, а его могут спасти позже. Шлюпка отошла от командира. И когда все матросы были спасены, шлюпка подошла к месту, где оставила командира, но его уже не нашли. Начальник японского отряда контр-адмирал Камимура в рапорте адмиралу Того описывал этот случай с "Ушаковым". "И хорошо, что командир погиб. Как было бы трудно видеть этого замечательного русского офицера у нас в плену" — были заключительные слова этого рапорта».

Что ж, далеко не о каждом противнике так говорят, как написал в своем рапорте о Миклухе контр-адмирал Камимура…

По японским данным, последний бой броненосца "Адмирал Ушаков" произошел в 60 милях к западу от острова Оки. Корабль скрылся под водой около 10 часов 50 минут 15 мая 1905 года. Сегодня известны и координаты гибели «Адмирала Ушакова»: 37°00' с. ш, 33°30' в. д.

Что ж, свой долг ушаковцы во главе со своим командиром исполнили до конца…

О результатах боя своих крейсеров с броненосцем «Адмирал Ушаков» Того доносил следующее: «Наши главные силы, которым сдался адмирал Небогатов, все еще находились на месте сдачи, когда усмотрен был в 3 часа дня подходивший с юга "Адмирал Ушаков". Навстречу ему пошли броненосные крейсера "Ивате" и "Якумо". Тогда "Ушаков" повернул на юг, но его преследовали и около 5 часов дня, когда его нагнали, предложили сдаться. Ответа от него не получили, но неприятель открыл против нас сильный огонь, на который мы начали отвечать и, в конце концов, потопили его».

«В кают-компании броненосца был прекрасно написанный портрет адмирала Ф.Ф. Ушакова, — вспоминал впоследствии оставшийся в живых мичман (впоследствии капитан 2-го ранга) А. Транзе. — Часто на походе офицеры обращались к портрету и спрашивали: "Ну, что нам суждено?" И им казалось, что на портрете лицо адмирала меняло свое выражение. Было решено, что в случае боя тот из офицеров, кто будет в кают-компании, должен посмотреть на портрет, чтобы узнать, доволен ли своим кораблем адмирал? Один из офицеров, бывший случайно в кают-компании незадолго до гибели корабля, взглянул на портрет, и ему показалось, что "адмирал изъявляет свое удовлетворение"».

Примерно то же пишет в своих воспоминаниях капитан 1-го ранга Д. Тыртов: «На маленьком "Ушакове", построенном исключительно для защиты Балтийского побережья, но прошедшем 16 000 миль и выдержавшем штормы трех океанов, чтобы со своими ничтожными силами поспеть к бою, который должен был решить участь России на Дальнем Востоке, в кают-компании висел большой, искусно сделанный портрет адмирала Федора Федоровича Ушакова. На корабле верили, что душа адмирала живет в нем, разделяя с ним все его радости и невзгоды! Все эти чувства отражались на лице адмирала на портрете. Глаза его смотрели то строго, с укором, когда что-нибудь шло не так, как того хотел адмирал, то, ласково улыбаясь, когда все было в полнейшем порядке».

Броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков» не уронил чести русского флота, сражаясь с превосходящим противником до последней возможности. Погибли командир капитан 1-го ранга B.H. Миклуха, а с ним старший офицер капитан 2-го ранга Мусатов, минный офицер лейтенант Жданов, старший механик капитан Яковлев, младший механик поручик Трубицын, младший штурман прапорщик Зорин, комиссар чиновник Михеев и около ста матросов. Подвиг «Адмирала Ушакова» сродни подвигу «Варяга» и «Стерегущего».

Не был забыт русскими моряками и подвиг его доблестного командира. За свой последний бой капитан 1-го ранга Владимир Николаевич Миклуха был представлен к Георгиевскому кресту 4-го класса. В некоторых источниках написано, что командир «Ушакова» был награжден этим орденом посмертно. Увы, на самом деле это не так. Да, Миклуху действительно представили к Георгиевскому кресту, но вице-адмирал Рожествснский (а он как бывший командующий эскадрой ставил свою подпись перед представлениями на награждения бывших подчиненных) лично вычеркнул имя погибшего героя из списка. Даже после цусимского ада Рожественский так и не простил былых обид бывшему сослуживцу, Бог ему за это судья.

Уже в годы Первой мировой войны именем Миклухи-Маклая был назван один из новейших эскадренных миноносцев Балтийского флота. Так, пусть и с опозданием, но справедливость в оценке подвига командира «Адмирала Ушакова» все же восторжествовала.

С эскадренным миноносцем «Капитан 1-го ранга Миклухо-Маклай» впоследствии тоже произошла довольно красноречивая история. Новейший эсминец-новик доблестно сражался с врагом в годы Первой мировой войны. Но в 1918 году приехавший в Кронштадт «красный лейтенант» Федор Раскольников решил переименовать корабль, носящий имя царского офицера, в более революционное — «Спартак». А буквально через несколько дней новоявленный «Спартак» с находящимся на нем Раскольниковым почти без боя сдался в плен англичанам Провидение еще раз показало, что сдаться мог лишь «Спартак», но никак не «Капитан 1-го ранга Миклухо-Маклай»!

Сегодня о Владимире Николаевиче Миклухе-Маклае помнят разве что историки флота, и это в высшей степени несправедливо. Однако я верю, что настанет время, когда его славное имя снова загорит золотом славянской вязи на борту нового корабля нашего флота