И так оно и оказалось: они вскоре поняли, что принятое ими поначалу за огромный парик в действительности было не что иное, как макушка кочана Цветной Капусты; полное отсутствие ног отнюдь не мешало ему вполне сносно ходить, грациозно раскачиваясь на единственной кочерыжке, – при этом он ещё изрядно экономил на чулках и башмаках.

И вот пока вся компания из лодки глазела на него со смешанным чувством приязни и отвращения, он внезапно поднялся и в несколько плюмдомфиозной манере поспешно затопал в направлении заходящего солнца – нога в ногу с ним шагали два напыщенных доверенных Огурца, а путь ему пролагали тучи Трясогузок, по три плюс три в ряд – пока он наконец не исчез на западном краю неба в кристаллическом облаке потогонного песка.

Столь эффектное зрелище не могло не произвести на четвёрку детей весьма глубокого впечатления; и они тотчас же вернулись к своей лодке с сильным предощущением одышки и зверского аппетита.

Вскоре после этого путешественникам пришлось проплывать непосредственно под некими высокими нависающими скалами, с вершины одной из которых мальчуган препротивного вида, одетый в розовые бриджи и с какой-то оловянной посудиной на голове, запустил в лодку огромной тыквой, от чего та немедленно и перевернулась.

Но этот переворот не имел ни малейших последствий, ибо вся компания обладала отличными плавательными навыками; и, собственно говоря, они в охотку поплескались до восхода луны, когда же вода начала холодать, купальщики спонт-фонтанно вернулись на лодку. Между тем Хитро-Вангл зашвырнул тыкву обратно с такой невероятной силой, что она бухнулась на скалы, где обретался злонамеренный паренёк в розовых бриджах; когда же, будучи буквально набита люцисерными спичками, тыква ненароком разлетелась на тысячу осколков, скалы мгновенно запылали и гнусный мальчонка начал неблагоприятно нагреваться всё бо-, и бо-, и более, пока его бриджи совершенно не позеленели, а нос не подгорел.

Спустя два или три дня после этого происшествия прибыли они в другое место, где не обнаружили ровным счётом ничего, кроме нескольких широких и глубоких ям, доверху наполненных тутовым джемом. Это собственность крошечных Желтоносых Обезьян, кишмя кишащих в этих местах и запасающих тутовый джем для пропитания в зимнее время, когда они смешивают его с прозрачным супом из бледного барвинка и подают в чашах из веджвудского фарфора, которые свободно растут повсюду в тех краях. Из всех Желтоносых Обезьян на месте был единственный Обезьянчик, да и тот спал беспробудным сном; однако его неистовый и кровожадный храп привёл наших путешественников, Хитро-Вангла и Киску в такой ужас, что они зачерпнули только маленькую чашечку джема и поспешили без промедления вернуться к лодке для отплытия.

Каков же был их ужас, когда они увидели свою лодку (вместе с маслобойкой и чайником) в пасти огромадного Морза Глота, аква-свирепого существа, на которое даже смотреть нельзя без содрогания и которое, к счастью, водится только в тех неумеренных долготах! В мгновение ока прекрасная лодка была раскушена на пятьдесят пять тысяч один миллион сто миллиардов кусочков; и сразу же стало яснее ясного, что Вайолет, Слингсби, Гай и Лайонел больше уже никаким образом не могут продолжать свой поход по морю.

И четвёрка путешественников вынуждена была вследствие этого решиться на продолжение своих странствий по суше; и надо же было случиться такому счастью, что в этот самый момент мимо проходил один пожилой Носорог, которого они тут же и обратали; и вся четвёрка уселась ему на спину, Хитро-Вангл сел на рог и держался за уши, а Киска раскачивалась на кончике носорожьего хвоста, и они отправились в путь, имея при себе только четыре маленьких боба и три фунта картофельного пюре на всю оставшуюся дорогу.

Они, однако же, исхитрялись во множестве ловить кур, индюков и прочую птичь, то и дело садившуюся на голову Носорогу с целью сбора семян рододендрона, там произраставшего; и всех этих пернатых они самым деликатным образом приготовляли посредством огня, разведённого на крестце у Носорога. Их сопровождала стая любопытных и самодовольных Кенгуру и гигантских Журавлей; так что у них всегда была компания и они двигались вперёд этакой, как бы сказать, пышной и триумфальной процессией.

Таким образом, меньше чем за восемнадцать недель все благополучно добрались восвояси, где и были встречены восхищёнными родственниками с радостью, разбавленной презрением, и где они в конце концов решили отложить завершение своих туристических планов до лучших времён.

Что же касается Носорога, то в знак их благодарной преданности он был убит и сразу же набит, а затем и выставлен перед дверью их отчего дома в виде этакого превратника или даже привратьника.

In former days, – that is to say, once upon a time, – there lived in the Land of Gramble-Blamble seven families. They lived by the side of the great Lake Pipple-Popple (one of the seven families, indeed, lived in the lake), and on the outskirts of the city of Tosh, which, excepting when it was quite dark, they could see plainly. The names of all these places you have probably heard of; and you have only not to look in your geography-books to find out all about them.

Now, the seven families who lived on the borders of the great Lake Pipple-Popple were as follows in the next chapter.

В былые дни, – то есть, так сказать, давным-давно, – жили в краю Грамбл-Бламбл семь семейств. Они жили в окрестностях великого озера Пиппл-Поппл (одно из семи семейств, собственно говоря, жило в озере) и в предместьях города Чуш, который они могли видеть как на ладони в любое время суток, исключая самое тёмное. Названия всех этих мест вы, возможно, слышали; только не стоит пытаться узнать о них больше из географических справочников.

Каковы же были те семь семейств, что жили по берегам великого озера Пиппл-Поппл, явствует из следующей главы.

There was a family of two old Parrots and seven young Parrots.

There was a family of two old Storks and seven young Storks.

There was a family of two old Geese and seven young Geese.

There was a family of two old Owls and seven young Owls.

There was a family of two old Guinea Pigs and seven young Guinea Pigs.