Сандаски всегда был балагуром и шутом. В автобиографии – озаглавленной, как это ни дико, «Тронутый» (Touched) – Джерри подробно рассказывает о своих многочисленных проделках: как он намазал сажей трубку на телефоне учителя химии, как разозлил спасателей в бассейне, когда проказничал там с детьми. На четырех с половиной страницах описываются бои водяными шариками, которые он организовал в колледже. «Где бы я ни появился, там тут же затевался кавардак, – пишет Сандаски. – Бóльшую часть своей жизни я живу в своем воображаемом мире. В детстве я обожал прикидываться кем-нибудь другим, да и сейчас, став взрослым, тоже люблю притворяться и дурачиться вместе с ребятишками. Притворство всегда было составляющей моей натуры».

В 1977 г. Сандаски основал благотворительный фонд под названием «Вторая миля» (The Second Mile), который занимался реализацией программ для неблагополучных подростков: это было что-то вроде летних оздоровительных лагерей. За годы существования «Второй мили» через нее прошли тысячи местных мальчишек из бедных и проблемных семей. Сандаски водил их на футбольные матчи. Устраивал состязания по боксу. Дарил детям подарки и писал письма, возил ребят на экскурсии, приводил к себе домой. Многих из этих мальчишек воспитывали матери-одиночки. Сандаски старался заменить им отца.

«Будь Сандаски лишен обычных человеческих слабостей, у многих в университете возникло бы искушение причислить его к лику святых», – писал в 1999 г. журналист Sports Illustrated в статье, посвященной уходу Джерри Сандаски из тренерского штаба университетской футбольной команды.

А вот относящаяся к тем же временам выдержка из статьи в газете Philadelphia Inquirer:

Первые вопросы к поведению Сандаски возникли в 1998 г. Один из воспитанников «Второй мили», проведя день у Джерри, вернулся домой, и мать заметила, что у него влажные волосы. Сын объяснил, что они с Джерри тренировались, а потом принимали душ в раздевалке на стадионе. Мальчик сказал, что Сандаски обхватил его руками и произнес: «Я из тебя все кишочки выдавлю». А потом поднял на руки, «чтобы вымыть мыло из волос», причем ступни ребенка касались бедра тренера[25].

Женщина рассказала об этом случае Алисии Чемберс, психологу, которая занималась с ее сыном. Та посоветовала матери не делать из мухи слона, поскольку сам ребенок явно не видел в происходящем ничего дурного. Себя он описывал как «самого счастливого мальчика на свете», потому что с таким другом, как Сандаски, мог без труда посещать все матчи на университетском стадионе.

Инцидент сочли исчерпанным.

Следующий неприятный эпизод, о котором стало известно, случился через десять лет, с Аароном Фишером, мальчиком из неблагополучной семьи, который ходил во «Вторую милю» с четвертого класса. Он близко подружился с Сандаски и часто ночевал у того дома. Мать Аарона считала Джерри «просто ангелом каким-то». Но в ноябре 2008 г. 15-летний Аарон сказал ей, что ему неприятны некоторые моменты в поведении Сандаски. Джерри плотно обхватывал воспитанника сзади и запрокидывал на себя. Затевал возню, которая оставляла тягостное ощущение.

Подростка отвели к детскому психологу по имени Майк Гилэм, приверженцу теории о том, что жертвы сексуального насилия нередко так глубоко зарывают в сознании этот травматический опыт, что извлечь воспоминания можно, только проявляя великую заботу и терпение. Гилэм не сомневался, что Сандаски сексуально эксплуатировал Фишера, но мальчик ничего такого не помнил. Он ходил к психологу снова и снова, иногда по нескольку дней кряду, не один месяц, и Гилэм всячески ободрял и увещевал пациента. Как сказал потом один из полицейских, расследовавших дело, «с того момента, как этот человек попал в поле нашего зрения, прошли месяцы, прежде чем первый парнишка заговорил. Сначала: “Да, Джерри массировал мне плечи”, потом повторял это раз за разом, пока наконец мы не дошли до момента, когда пацан стал рассказывать, что с ним происходило на самом деле». В марте 2009 г. Фишер кивнул в ответ на вопрос, был ли у него оральный секс с Сандаски. К июню он наконец ответил «да».

Итак, за 10 лет мы имеем две жалобы на поведение Сандаски. Ни одна из них, однако, не привела к его аресту. Почему? Виновата все та же презумпция правдивости.

Достигли ли подозрения той степени, при которой от них уже невозможно было отмахнуться, как в ситуации с мальчиком в душевой в 1998 г.? Нет. Психолог, работавший с ребенком, написал в отчете, что поведение Сандаски отвечает схеме «потенциального растлителя, постепенно внушающего доверие к себе и навязывающего физический контакт как часть “особых”, “нежных” отношений». И ключевое слово здесь «потенциальный». А сотрудник местного департамента социального обеспечения, которого также привлекли к делу, высказался еще менее определенно. По его мнению, речь шла о «серой зоне», куда попадают «пограничные случаи». После этого с мальчиком пообщался еще один социальный педагог, по имени Джон Сисок, который заключил: «Нет оснований считать, что имел место какой-либо инцидент, подпадающий под определение сексуального домогательства, также не усматривается никакой устойчивой психологической и поведенческой схемы, обычно присущей взрослым, склонным к сексуальной эксплуатации детей». То есть Сисок вообще не увидел никакой опасности. Он только заметил, что следует поговорить с Сандаски о «необходимости впредь избегать подобных пограничных ситуаций».

Когда социальный работник и полицейский нанесли совместный визит Сандаски, тот признал, что обнимал мальчика, но отрицал «любую сексуальную подоплеку». Подтвердил, что и до того ходил в душ со своими воспитанниками. Он сказал: «Клянусь богом, ничего не было». И не забывайте, сам мальчик ни в чем не обвинял тренера. Так что остается делать в подобной ситуации? Исходить из презумпции правдивости.

История Аарона Фишера казалась столь же противоречивой[26]. Содержание его воспоминаний постоянно менялось: и в беседах с психологом, и в выступлениях перед коллегией присяжных. Сначала он говорил, что оральный секс прекратился в ноябре 2007 г.; в другой раз сказал, что они занимались этим с лета 2007-го до сентября 2008-го; потом заявил, что все началось в 2008 г. и продолжалось еще в 2009-м. Сперва Аарон утверждал, что много раз удовлетворял Сандаски. Но через неделю объявил, что подобное произошло лишь однажды, а через пять месяцев вообще отрицал, что такое в принципе было. Дважды в течение 2009 г. Фишер давал показания Большому жюри, но, похоже, коллегия присяжных заседателей не сочла его слова убедительными, поскольку было принято решение не привлекать Сандаски к суду.