«Нда-а, всё непросто в этом мире, – подумал Лёшка и внимательно взглянул на поручика. И всё-таки, господин Озеров, с вами нужно быть осторожным, очень непростой вы человек, да и вся ваша „контора“ такая же». Сам же, уже заканчивая перезарядку последнего пистолета, поинтересовался:

– Мы можем убывать к Дунаю или у нас ещё будут какие-нибудь тайные дела?

– Думаю, нам нельзя терять ни минуты, – ответил Озеров. – Нужный нам человек с нами, ценные бумаги при нём, и чем быстрее мы вернёмся к командованию армии, тем всем нам будет лучше. Готовьте отряд к выходу, Алексей!

Через четверть часа отряд на трофейных лошадях выехал из ворот. Вперёд ускакал головной дозор. Выезжая последним, подпоручик крикнул гомонившей на улице толпе:

– Мы ещё вернёмся, братья! Во дворе оружие турок, можете его себе забрать, но только так хорошо спрячьте, чтобы его не нашли, а вас потом за него не убили. Османам скажите правду, что те, кто уничтожил отряд левендов, были русские из-за реки, и они обещали сюда ещё вернуться. Это вы передадите старшему из османов, чтобы они вам поверили и не подумали, что это вы или гайдуки лишили жизни их людей, – и, перегнувшись с седла, Лёшка протянул местному старосте жёлтый погон из витого гарусного шнура. Именно этот погон и был когда-то на плече у Цыгана, пока к нему не вернулся его родной, сорванный комендантским патрулём. Вот ведь, пригодился всё-таки!

– Збогом браћо! Живела слободна Србија. (До свидания, братья! Да здравствует свободная Сербия!)

– Збогом браћо! Живела Русија! – ответили ему сотни людей. И перевода здесь явно не требовалось.

До Дуная добрались без приключений. С проводниками из местных отряд вышел к ожидавшим их судам уже к полудню. Вот убраны сходни и подняты якоря, матросы оттолкнулось от берега длинными шестами, и на галиотах подняли паруса.

– Лево руля! – отдал приказ Кунгурцев, и отряд взял курс на восток. Небольшой табун лошадей, отгоняемый от берега, скрылся в зарослях прибрежного кустарника. Можно было не сомневаться, что скотинка ещё послужит местным партизанам-гайдукам, как и всё то боевое железо, что осталось во дворе захваченного егерями дома. А их самих ждал путь домой, вниз по течению суда шли гораздо быстрее.

– …Ходатайствую перед вами, Ваше высокоблагородие, о прикомандировании к особой отдельной команде егерей двух молодых сербов Лазара и Велько Вучевичей. Их отец Никола передал мне их лично под опеку. Парни помогли нам в нашем деле на этом выходе, сами они разумные, дисциплинированные и отважные. Горят желанием посчитаться с врагами своей Родины. Вот вам моё прошение, – и Алексей положил исписанный гербовый лист перед полковником.

Генрих Фридрихович молчал, как видно, обдумывая непростую ситуацию. Наконец прочитав текст прошения, он поглядел на подпоручика:

– Вечно у тебя, Егоров, какие-то почины. Ну никак ты не хочешь спокойно служить, вот всё ему что-то надо, всё надо ему и надо. Скажи лучше прямо, решил свою команду расширить, а тут такой предлог удачный? Особо важное задание выполнено, командование довольно и благосклонно, можно теперь уже и пряники просить, а?

– Никак нет, Ваше высокоблагородие. Насчёт пряников даже и не мыслил. Пусть о том высокое начальство уж думает, а мне бы только о своей команде заботиться, да о том, как удачнее свой воинский долг исполнить. А всё же парней бы лучше принять, господин полковник, хорошие солдаты из них будут. У нас вон целая тройка сербов была, теперь вот только Милорадович остался. Дрались они отчаянно. К нему бы и приставил молодых для егерской науки. Да и для дела хорошо будет, всё-таки Балканы рядом, а ну как пригодятся нам свои люди из сербов, – и Лёшка умоляюще взглянул на фон Оффенберга.

– Ну да, – усмехнулся тот. – Тебя послушать, Егоров, так и валахов в команду, и болгар с греками нужно набирать. Тоже ведь могут на пути нашей армии к Стамбулу оказаться.

– Никак нет, – упрямо тряхнул головой Лёшка. – Только сербы. За этот народ я ручаюсь лично.

– Ладно, садись-ка за стол, Алексей, поговорим мы с тобой спокойно и без вот этой уставной тянучки, а то у нас здесь не разговор, а какое-то гавканье получается, – и барон кивнул на стоявший напротив него стул.

– По последнему выходу вы, конечно, молодцы, слов нет, сработали все превосходно. Очень нужный нам человек со всеми своими бумагами доставлен в Бухарест быстро и безо всякой царапины. Людей своих при этом вы не потеряли. С поручиком Озеровым сдружились и похоже, что сработались. Мимоходом, даже вон турецкий гарнизон в большом селе вырезали. Это, конечно, было уже лишним, но всё равно вам в плюс будет и уйдёт особым докладом в главное военное ведомство.

По поводу твоей отдельной команды я с тобой заговорил не зря. Все последние ваши дела показали её большую пользу. Впереди нас ждут серьёзные вызовы. Чаши весов войны, Алексей, колеблются. Перспективы грядущего года вообще никому не понятны. Я кое-что тебе скажу, но это будет большая тайна, ни с кем более ты об этом говорить не должен. Тебе же я рассказываю только потому, что и ты тоже должен знать, в какие дела вы оказались погружены, дабы уметь планировать и выбираться из неприятных и опасных ситуаций.

И нам, и Блистательной Порте нужен мир. И мы, и они потеряли немало войск в баталиях и в особенности же от болезней, понесли ещё при всём этом и огромные денежные затраты. Сам понимаешь, война – это штука очень дорогая. По нам к тому же сильно ударила чума, мор по южным и центральным губерниям прокатился страшный. Не улажен ещё пока вопрос и с Польшей.

Подход к миру у противоборствующих сторон разный. Благодаря своим ярким победам за эти три года войны Российская империя вправе рассчитывать на выгодные условия мира. Наши армии взяли Крым, вывели из войны несколько татарских орд и само Крымское ханство, отвоевали земли в Закавказье. Войска заняли все местные княжества у Днестра, у Буга и у Дуная, а сейчас они стоят на границе с Болгарией. Перспективы у Османской порты мрачные. Её армии разбиты несколько раз подряд, она лишилась целого ряда мощных крепостей и территорий. В её провинциях мятежи и волнения. У турок сожжён флот, им не хватает обученных войск и оружия, а армии противника готовятся нанести удар вглубь их земли. Что в этом случае должны делать соперники?

Лёшка посмотрел на барона.

– Заключать мир, Генрих Фридрихович, это же очевидно! Турции, дабы её не добили, позарез нужен мир, пусть даже он будет и на условиях победителя. А России – для того чтобы закрепить свои победы и встать твёрдо на Дунае и в Закавказье, учитывая, что по факту Крым уже и так наш.

– Всё правильно, всё логично, – согласился с ним полковник. – Но так бывает тогда, когда друг другу противостоят две примерно равные стороны. А когда их три, четыре или даже пять. И при этом все они обладают большими силами и ресурсами, тогда-то как быть? Ведь объединятся вместе четверо, и тогда крах поражения ждёт противную сторону неминуемо!

Франция традиционно интригует против России. Она поставляет османам современное оружие, обучает их войска современному виду боя, посылает на помощь своих советников офицеров. Австрия недовольна тем, что Российская империя претендует на дунайские княжества, что она серьёзно усилилась в этом регионе и стала ей конкурентом. Австрийцам не выгодно резкое ослабление Турции, и они демонстративно начали готовиться к войне с нами. Не последнюю роль, я полагаю, играет здесь то, что им обещаны большие выплаты в случае сдерживания России и даже заключена тайная конвенция, условия которой мы пока, к сожалению, не знаем. Наша императрица считает, что австрияки блефуют и всё-таки не решатся воевать с нами. Но учитывая ещё и позицию своего своенравного союзника, короля Пруссии Фридриха II, который, как нам стало известно, вдруг начал сепаратные переговоры с австрийцами, сейчас она решается во многом уступить туркам, удерживая за собой лишь только один Крым.