– Петарды были бракованные.

– Ничего себе бракованные! Петька взлетел на воздух, даже пикнуть не успел. Так что лучше скажи, где взяла эту дрянь.

– У знакомой.

– Конкретней.

– Думаешь, она хотела кого-то взорвать?

– Думаю, какая-то тварь замаскировала под петарды взырвчатую смесь. Вопрос зачем?

Олеся едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться своему собеседнику в лицо. Но она понимала, насколько серьезно он верит, что его друга убили. Огорчать Павла еще больше она не хотела. Это было бы небезопасно для неё самой. Он был крепким парнем и частенько действовал не подумав.

– Ты серьезно? Моя знакомая воспитатель, – добавила Олеся. – Она хотела устроить праздник для детей. Она бы не стала им вредить.

– Тогда твоя подруга.

Олеся состроила недовольную гримасу. Её бесило, что этот очкарик уже всё про неё вынюхал.

– Она даже не притрагивалась к петардам.

– Тогда ты.

Павел раздражался всё больше, гадая, кто же виноват.

– А почему ты не думаешь на Вадима? – поинтересовалась Олеся. – Он всюду ходил за твоим другом.

– Не думаю. Ты больше подходишь.

– Да, ты прав. Ты профессионал, – с иронией заметила она.

Но её терпение тоже подходило к концу. Павел всё равно бы ей не поверил, чтобы она не сказала. Сейчас он был не в том настроении. И она решила действовать жестко. Она редко прибегала к такому методу. Не по причине излишней сострадательности, конечно. Она не любила портить отношения с людьми. Но с Павлом она не собиралась больше общаться, поэтому совесть позволяла ей быть с ним чуть более резкой, чем обычно.

– Если еще раз ко мне подойдешь, – сказала она, – я напишу заявление в полицию. Никакой ты не коп. Ты торгуешь поддельными документами.

– Да не будь дурой! Петька погиб, упав на петарды. Это нормально, по-твоему?

– Это случайность!

– Петарды не взрываются от удара. Разве это неясно?

– А ты не думаешь, что твой друг сам виноват?

– Нет, я все проверил. Кто-то специально испортил петарды.

– Твои пьяные друзья! Так что хватит строить из себя сыщика. И отстань от меня!

Павел оторопел на несколько секунд. Его и вправду сложно было принять за блюстителя закона. Именно потому он называл себя не полицейским, а именно копом. Так он как бы подчеркивал – он вовсе не герой и не заслуживает особого уважения. Далеко не всё в своей жизни он делал правильно. Он делал то, что должен был, чтобы помочь своей матери и сестра и тому же Петьке. Семья и близкие были для него важнее, чем какие-то там законы.

Впрочем, на тот момент Олеся вряд ли смогла бы его понять. Согласиться с его выбором, да, но не принять его. И она ушла, не дожидаясь ответа Павла. А когда она уже находилась в нескольких метрах от него, он сказал:

– Размечталась!

Павел понимал, что больше не может следить за Олесей. Она была не так проста, как он думал. Она обязательно заметит его, едва он приблизится к ней вновь. И он весь вечер потратил, придумывая себе маскировку. Самое простое, что приходило в его далеко не светлую голову – надеть длинное пальто и шляпу. Но в таком прикиде он рисковал оказаться рассекреченным еще быстрее. Тогда он решил прикинуться собаководом, выгуливающим своего любимого питомца. Впрочем, такой вариант отпал сразу, потому что у него даже не было собаки. А больше никаких идей его не посещало. Посему на следующий день он натянул свою старую свежевыстиранную кепку и снова наведался домой к Олесе. Минут десять он торчал возле её подъезда, размышляя, что делать дальше. Но с утра его голова варила особенно плохо. Он просто стоял, пока одна бабулька не попросила его донести сумку с продуктами. Павел согласился. К счастью, бабулька жила на первом этаже.

И вот уже она раскрыла нараспашку двери своей квартиры и пригласила его войти, невзирая на бардак, который образовался в её жилище за долгие годы неуборки. Она лишь наспех протерла зеркало в тесной прихожей, пока Павел с сумкой шагнул через порог, стараясь не мешать хозяйке. Он чуть растерялся, когда увидел в отражении зеркала Олесю – она направлялась к лифту. Он резко рванул вперед, спрятавшись за стеной в прихожей. Он бросил сумку и выскочил в коридор, но Олеси и след простыл.

Недолго думая, Павел побежал на второй этаж, затем на третий, пока, наконец, лифт не остановился, и из него не вышла Олеся. В душе Павел ликовал. Он-таки узнал, где она живет. Но радоваться было рано – она только на несколько минут зашла в свою квартиру и снова направилась к лифту.

«Странная она все-таки, – подумал Павел, – ходит туда-сюда».

Он побежал вниз по лестнице, пока снова не оказался на первом этаже. Олеся к этому времени уже покинула подъезд.

Павел огляделся вокруг, будто кого-то искал, и заметил на стене почтовые ящики. Его взгляд чисто машинально остановился на ящике с номером Олесиной квартиры. Он не собирался его вскрывать или воровать её квитанции. В тот же момент он понял – он в тупике, он бессилен. Он подошел к ящикам и со злостью треснул по одному из них кулаком. Он не метил в ящик Олеси, но попал как раз туда. Дверца ящика открылась, и от туда посыпались письма. Их было не меньше десятка, так что некоторые из них даже измялись.

Павел поднял пачку, намереваясь вернуть её на место. Из любопытства он просмотрел несколько писем. В каждом из них в графе отправителя он прочитал: Городская психиатрическая больница № 7. Недолго думая, он убрал одно письмецо в карман своей куртки. Остальную почту он затолкал обратно в ящик, плотно закрыл его и побежал прочь.

Павел опоздал на очередную лекцию и решил скоротать время в библиотеке, в читательском зале. Нет, он не любил читать. Но в этот раз он изучал труды Липницкого – выдающегося следователя уголовного розыска, который большое внимание уделял голосу и взгляду подозреваемых, полагая, что убийцу всегда выдают его речь и глаза. Кто-то решит, что это только лишь наблюдательность и не более того. Впрочем, Липницкого почему-то считали экстрасенсом. Многие даже полагали, что он видел людей насквозь. За что его и прозвали Глазачом.

Вот только Павел никак не мог понять по взгляду Олеси, кто она такая. Он запасся книгой по физиогномике, изучая каждый нюанс её лица, хотя даже не был уверен, какие у неё глаза: круглые или миндалевидные. Да и как вообще глаза могут быть миндалевидными?! Зато он прекрасно знал, какие глаза были у брата Петра, Ивана – мелкие, как у крысы и такая же вытянутая морда. Лицом это назвать было сложно. И эта морда глядела на Павла и ухмылялась.

– Взялся за учебу к концу года? – поинтересовался Иван, подойдя поближе.

Ему доставляло истинное удовольствие издеваться над Павлом. Иван был всего на год его младше, а уже заканчивал академию с красным дипломом и даже умудрился устроиться на работу (по своей специальности) за неплохие деньги. И всё бы ничего, но дома Павлу редко удавалась избежать сравнений с ним.