— Вряд ли, Макс! Теперь он знает, что я офицер спецназа, командир, человек, профессионально подготовленный к бою. К тому же он не может не просчитать и варианта, что я, вполне вероятно, буду работать не один. А при этих условиях Полесский реально рискует проиграть. И не просто проиграть, а обречь себя. Нет, Макс, скорее он не будет ждать двадцатого числа. А уже сегодня займется Ангелиной. И что-либо сделать для нее мы не можем. Хотя до вечера он, скорее всего, ничего не предпримет. Просто не решится днем… А тебе известен адрес, куда ее доставили из Горок!

— И что ты предлагаешь?

— Надо сейчас же рвать туда! Моя тачка засвечена, посему оставляем ее здесь, на стоянке у торгового центра, на твоей красавице двигаемся в Белое озеро! А по пути попытаемся связаться с Катраном.

Глебов удивился, переспросив:

— С Луганским?

— С ним, Макс, с нашим полковником! Он мужик мудрый и связи в спецслужбах наверняка сохранил. Они нам могут пригодиться. И все! Я ставлю машину, ты выезжай к центру. Начали, Макс!

— Ну, раз начали, значит, начали!

Через пятнадцать минут иномарка Глебова несла боевых офицеров к Москве.

Пашин набрал номер Луганского.

Тот ответил сразу:

— Слушаю!

— Здравия желаю, Борис Ефимович!

— А, Гриша, привет! И как это ты догадался сегодня позвонить мне?

— Неважно, полковник. У нас тут с Глебовым такая ситуация сложилась, нужно посоветоваться.

— Говори! Только коротко и по сути дела.

Майор доложил своему бывшему начальнику все, что касалось событий, связанных с Дементьевой-Моховской. Полковник, выслушав Пашина, спросил:

— И что вы планируете сейчас предпринять?

— Блокировать дом, в который доставили Ангелину!

Луганский приказал:

— Отставить! Я сам организую мероприятия в Белом озере. Вам же следовать ко мне!

— К вам? Домой?

— В офис Службы!

— Не понял?

— Приедешь — поймешь! Все, конец связи! Начинаю работать по вашей проблеме!

Луганский отключился.

Пашин недоуменно посмотрел на Глебова. Тот спросил:

— Как понял, Катран пригласил нас к себе?

— Ага! Но не домой, а в офис Службы.

Настала очередь удивиться Максу. Он так же, как недавно Пашин, произнес:

— Не понял?

— Вот и я ни хрена не понял. Работу по Белому озеру полковник взял на себя, нам же приказал туда не соваться, а прямым ходом следовать в управление.

— Ни хрена себе! Что это значит, Григ?

— А я знаю?

— Так куда едем?

— В офис!

— Принял! Но, признаюсь, ни черта не понял!

— Я тоже, Макс!

В 18.20 «Мазда» Глебова подъехала к обнесенной высоким бетонным забором территории секретной антитеррористической службы «АНТ».

Пашин заметил:

— Давненько я здесь не был. И ничего вроде и не изменилось.

— Кроме того, что три года мы обитателям этого поместья были и на хрен не нужны!

— Да! Здесь ты опять прав. Сигналь!

На сигнал автомобиля Глебова из помещения контрольно-пропускного пункта вышел вооруженный охранник.

Пашин опустил стекло:

— Прапорщик, подойдите сюда!

Охранник повиновался. Как только он спустился с лестницы, в проеме бронированной двери возник его напарник. Система безопасности в центральном офисе была продумана. Пашин прекрасно знал, что в это самое время с левой стороны рентген просвечивает машину Глебова, а снайпер с чердака гаража держит их на прицеле.

Охранник спросил:

— Кто вы и что вам здесь нужно?

Пашин протянул прапорщику свое и Глебова удостоверения, которые ни у кого из офицеров отдела «Z» не изъяли при отправке в вынужденный и, как оказалось, весьма продолжительный отпуск. Объяснил:

— Нас вызвал полковник Луганский.

Первый охранник удостоверения даже не раскрыл, передав их второму прапорщику. Тот скрылся с документами на КПП. Вскоре вернулся, передал документы Пашину с Глебовым, доложив:

— Генерал-майор Луганский ждет вас. Второй корпус. Машину оставьте на общей стоянке. Проезжайте!

И тут же ворота отъехали в стороны, открыв проезд «Мазде». Глебов посмотрел на Григория:

— Слышал, Григ? Прапор с КПП назвал Катрана генералом. Ты что-нибудь понимаешь?

— По-моему, Луганского вернули в Службу!

— Интересно!

— Согласен с тобой!

«Мазда» выехала на полупустую стоянку.

Офицеры вышли из машины и направились к трехэтажному зданию, стоявшему за главным особняком.

На выходе их так же встретили два прапорщика.

Один из них сразу предложил:

— Прошу следовать за мной, товарищи офицеры.

Они прошли по длинному и пустому коридору, застеленному ковровой дорожкой, до двери с надписью «Приемная».

Прапорщик остановился, указав на нее:

— Вам сюда!

Офицеры поблагодарили охранника:

— Спасибо!

И вошли в помещение, названное «Приемной». У стола какого-то капитана, скорее всего помощника начальника, стоял Луганский Борис Ефимович собственной персоной. Такой же подтянутый, аккуратный, облаченный в безупречного покроя строгий гражданский костюм.

— А! «Скорпионы»! Прибыли? Ну, здравствуйте, что ли?

— Здравия желаем, товарищ генерал!

— Зачем же так официально. Дайте-ка я вас обниму.

Луганский был рад встрече со своими подчиненными. Обняв по очереди Пашина и Глебова, указал на массивную дверь:

— Прошу в мой кабинет.

Майор с капитаном подчинились и оказались в просторном помещении, оборудованном в современном офисном стиле.

Пашин устроился в удобном кресле у журнального столика, посмотрел на Луганского:

— Интересно получается, Борис Ефимович! Помнится, наш отдел расформировали в полном составе. Или для кого-то сделали исключение?

— Я, как и вы, три года пребывал в забвении и в этом кабинете обживаюсь только второй день. А на вас вон на столе лежат предписания, согласно которым майору Пашину, капитану Глебову, а также прапорщикам Щурину и Затинному предлагается первого сентября сего года прибыть сюда, в центральный офис, в распоряжение начальника теперь уже Управления по борьбе с терроризмом, то есть в мое распоряжение! Так что, как говорится, ничто не забыто и никто не забыт! Ну а о должностях поговорим позже, когда будет утвержден представленный мною директору штат управления. Вот так! Хотя, в принципе, тот, кто не желает вернуться, может этого не делать.