– Ни в коем случае не встречайтесь с принцем, – с жаром начала я. – Он все знает!

Арон перестал улыбаться, и на его лбу прорезалась беспокойная морщинка:

– Знает? О чем?

– Обо всем! О нас! О вашем желании мне помочь, – смятение на лице Арона сменилось пониманием. – Поэтому я и сбежала. Он запер меня в комнате, сжег книгу и…

– Что ты себе позволяешь, Арон?

Я застыла, когда услышала леденящий душу голос, и выглянула из-за плеча Арона. Со стороны западного крыла, облокотившись о стену, стоял Рензел. И Богиня… Он был очень бледен. От злости, наверное, которая плескалась в его взгляде.

Обычно аккуратно уложенные волосы принца упали ему на лицо, а напряженные пальцы того гляди готовы были впиться в стену и раскрошить ее. Но тут он выпрямился, приосанился, а губы плотно поджал.

– Прошу меня простить, ваше высочество, – Арон вежливо, непринужденно и с толикой извинения улыбнулся, но в его голосе я уловила сухость и непривычную твердость. – Вы все неверно поняли. Вышло недоразумение.

Неторопливо Арон опустил меня на землю, будто боялся: стоит сделать резкое движение и принц на него кинется. Его ладонь мягко скользнула на моей талии без настойчивости или тайного умысла, оставила на ней пылающий след, который быстро стер прохладный ветер. А заодно ледяная стужа, что тянулась от Рензела.

Все это время принц не спускал с меня сверкающих от злости глаз. Когда же он опустил взгляд на штору в моих руках, я попыталась спрятать ее за спину. Глупо, конечно, будто под окном не развевается «парус» из тюля. Но страх вынудил поступить так, словно нелепость – мое единственное спасение. Но я смогла его побороть и, бросив штору на землю, гордо выпрямилась.

– Я шел к вам и увидел, как леди Цессара… Хм. Оказалась в опасности, – продолжил Арон с небольшой заминкой. – Я всего лишь сберег вашу невесту, принц Рензел.

Его голос понизился, в нем послышалась усмешка и наигранное осуждение. Но не успела я взглянуть на Арона, чтобы понять, показалось мне или нет, как вдруг передо мной возник Рензел и сжал мое запястье. От его руки по всему моему телу пробежало покалывание вместе с дрожью.

Принц ничего не сказал, грубо меня дернул и поволок прочь, но у поворота к дверям замка он остановился и обернулся:

– Поговорим в башне, – почти прорычал он Арону, а я тоже оглянулась, чтобы запечатлеть в памяти жесткое выражение лица Арона.

– Несомненно, – ответил он Рензелу ровным голосом и на мгновение встретился со мной взглядом.

В его взоре я прочла решительность и участие, будто Арон сделал для себя какие-то выводы, а мне дал молчаливое обещание, что это не последняя наша встреча. Или же я все придумала? От страха и волнения еще не такое померещится.

Арон резко развернулся и, взмахнув мантией, пошагал в западное крыло, а принц опять дернул меня за руку, отчего плечо хрустнуло. Его пальцы слишком грубо и больно стискивали мое запястье, но я терпела. Брови Рензела нахмурились, желваки на скулах задвигались, черты лица заострились, а кожа напомнила цветом снег. Рензел коснулся лба, который рассекала вертикальная морщинка, и по его пальцам пробежали язычки голубого пламени.

Прошипев что-то невнятное, подозрительно похожее на брань кучеров, он тряхнул рукой, и раздался звук, как треск костра, чей огонь сбил сильный ветер. Волшебное пламя исчезло.

– Ваше высочество, – не выдержала возле ступеней крыльца я. – Мне больно.

– Боль – меньшее наказание за то, что вы натворили, – процедил Рензел.

– У меня останется синяк.

– И будет вам напоминанием, леди Цессара, – он на мгновение ослабил хватку, но потом вновь впился в мою руку. – Больше никаких книг и прогулок даже под надзором Арвела. Будете сидеть у себя в комнате, и чтобы я никогда не видел вас рядом с Ароном.

Каждое его слово вбивалось в мое сознание, точно кол в сердце.

– Говорить с Ароном тоже запрещаю, – жестко закончил принц, а у меня против воли побежали горячие слезы по щекам.

В душе поднялась жгучая обида от несогласия с тем, как Рензел со мной поступает. Это низко, подло и жестоко. И после этого Арвел будет говорить, что я не узница его высочества, а его дорогая невеста? Вздор!

– Мне больно, ваше высочество! – воскликнула я и дернула руку.

Случилось чудо или принц все-таки образумился и выпустил меня, но я освободилась и прижала покрасневшее запястье к груди. А Рензел обернулся и опять ко мне потянулся, но замер, когда увидел мои слезы. Искры ярости перестали сверкать в его глазах, а на лице отразилась мучительная усталость и… сожаление? Но мне уже было все равно, сожалеет он или нет.

– Цесса… – подался вперед принц и поморщился, когда я отпрянула.

Меня трясло от страха, злости, обиды. Даже боль в запястье не могла приглушить то, что кипело на душе.

– Я ненавижу вас, – с дрожью выдохнула я. – Ненавижу, потому что вы жестокий человек. Вы уже забрали у меня все: дом, свободу, книги, будущее. И что еще вы заберете, прежде чем окончательно меня разрушите?

– Я пытаюсь вас…

– Защитить?

Принц поджал губы, а я горько улыбнулась:

– От кого, ваше высочество, вы хотите меня защитить? От врага или самого себя?

– Цесса…

– Леди Цессара, – жестко поправила я. – Будьте добры, соблюдайте приличия. И мне не нужна защита, где я безвольная узница. Соловьи, ваше высочество, не просто не поют в золотых клетках, а погибают. Сначала душой, потом телом.

– Леди Цессара, – процедил принц, а выражение его лица опять стало непроницаемым. – Если потребуется, я готов посадить вас хоть в сотню клеток и запереть тысячью замками. Пусть вы меня за это никогда не простите.

Я стиснула кулаки.

– Вы правы – не прощу. И вам придется с этим жить – не мне.

Стоило замолчать, как к горлу подкатил жгучий ком, который никак не получалось проглотить. Я подхватила юбку и, взбежав по лестнице, устремилась в холл, а уже оттуда в свои покои. Кажется, принц меня окликнул, но я не обернулась, промчалась мимо удивленной охраны и захлопнула за собой дверь.

Уже лежа в постели и пропитывая подушку слезами, я услышала под открытым окном лязг кольчуги, тяжелые шаги стражи и предупреждение:

– Еще раз упустите леди Цессару, – раздался хрипловатый голос, – и головы вам не сносить! Поняли?

– Да, сэр Ларис! – ответили двое мужчин, а я вздохнула и опять зарылась лицом в подушку.

Принц не солгал и захлопнул на моей клетке уже второй замок.