секундантов, раунды и перчатки, бои велись с полным равнодушием к весовой категории и физической форме узников. Частые поединки неизбежно подтачивали силы даже самых крепких спортсменов. Один из бывших чемпионов дошел до полного истощения и умер во время марша смерти 1945 года[70], когда узников перегоняли вглубь Германии. Иоганн Тролльман всегда вел неравные бои: худой и голодный против упитанных и физически развитых солдафонов. В конце концов подпольщики (подпольно действующие в концлагерях объединения коммунистов, поляков, евреев, французов и так далее) смогли инсценировать его смерть и тайком переправить в другую бригаду (что не спасло боксера-цыгана: его убил лагерный капо).

Глоток свободы: тайные бои среди узников

Однако бокс в концлагерях не ограничивался развлечениями для начальства. Ближе к концу войны, летом 1943 года, по воскресеньям заключенные сами организовывали матчи (бокс и футбол) — исключительно на добровольной основе. Бокс процветал в Маутхаузене и Бухенвальде, где поединки устраивали в лагерном кино или в лесах по соседству. В такое сложно поверить, зная, что узники работали от восхода до заката и умирали от истощения. Но все же нельзя забывать, что в каждом лагере существовал свой «актив» — бригадиры, старшие по бараку, надзиратели — целая привилегированная прослойка. Они и взяли на себя организацию боев и участие в них.

Была и другая причина неожиданного расцвета лагерного бокса в 1943–1944 годах. Когда Германия начала проигрывать союзникам в военно-промышленной сфере, в концлагерях стали видеть не только орудие медленного уничтожения неугодных, но и ценный производственный ресурс. Руководство СС решило снизить уровень смертности по крайней мере среди работоспособных мужчин и ради этого повысило паек, начало оказывать медицинскую помощь, позволило принимать посылки Красного Креста, разрешило некоторым заключенным посещать бордели и киносеансы. Правда, фактически эти меры помогли все тем же привилегированным группам — капо, немцам-уголовникам, — а славяне, евреи и цыгане продолжали умирать тысячами. Тем более что представители «элиты» сами частенько избивали «недочеловеков» до смерти.

Однако был луч света и в этом темном царстве. После улучшения условий содержания и укрепления власти заключенных над своей жизнью некоторые лагерники стали применять эту власть не для третирования своих собратьев по несчастью, а для защиты их от произвола администрации. Эта «элита сопротивления» перераспределяла пищу, подкармливала умирающих, не давала безнаказанно бить и убивать и делала все, чтобы максимум узников не потеряли человеческое достоинство и дотянули до неизбежного конца войны. Музыка и спорт оказались бесценным средством реабилитации. Так, подпольный французский комитет в Бухенвальде с 1944 года специально проводил боксерские поединки с участием французов для укрепления их воли к сопротивлению немцам. То же самое делали испанские республиканцы, заключенные в Маутхаузене.

Если изучить всю историю бокса в концлагерях, становится очевидно, что этот спорт играл скорее на стороне рабства, а не свободы. Его обожали нацистские бонзы, его вменяли в обязанность членам СС — и именно бесчеловечные хозяева лагерей устраивали для себя кровавые спектакли с участием боксеров. И далее бокс в лагерях был организован согласно иерархии этих мест смерти: лучшие матчи устраивали эсэсовцы, а им уже подражали лагерные капо. Для самих спортсменов бокс стал лотереей: да, был шанс продержаться дольше на усиленном пайке, но одновременно существовал и риск погибнуть — и особенно после побед, которые забирали все силы и могли разозлить лагерное начальство.

Что почитать по теме:

Dunin-Wasowicz K. Resistance in the Nazi Concentration Camps 1933–1945. Warszawa: Polish scientific publishers, 1982.

Klieger N. La boxe ou la vie. Récit d’un rescapé d’Auschwitz. Paris: Editions Elkana, 2008.

Simpson K. E. Soccer under the Swastika: Stories of Survival and Resistance during the Holocaust. Rowman & Littlefield Publishers, 2016.

Часть III. Коллапс и руины

1. «Время женщин»: как бомбежки 1944 года изменили Германию

Как меняются гендерные роли во время войны? Как Третий рейх, уготовивший женщинам исключительно роль домохозяек, пережил (или не пережил) фактический приход вдов и матерей к власти? Как безжалостные бомбежки немецких городов разрушали нацистское «единство нации» и создавали новые социальные связи — между соседями? Об этом рассказывает история одного городка под Франкфуртом, пережившего смертельные авиаудары в 1944 году.

Весной 1942 года бомбежки авиации союзников, начавшиеся с новой силой, принесли Вторую мировую войну в дома простых немцев. Три следующих года города Германии всё больше страдали от «смерти с небес» — и пытались как-то приспособить к ней свою повседневную жизнь. Как и во времена Первой мировой войны, стиралось различие между «мужским» фронтом и «женским» тылом, но на этот раз процесс усугублялся еще и физической близостью женщин к смертоносным бомбам. Авиация Первой мировой, несмотря на пугающие армады цеппелинов (дирижаблей), и рядом не стояла со стратегическими бомбардировщиками Второй мировой войны, рассчитанными на устрашение гражданского населения. Около 300 тысяч человек погибли, 780 тысяч пострадали, 1 миллион 865 тысяч остались бездомными и почти 5 миллионов пришлось эвакуировать[71] — но союзникам все равно не удалось достичь главной цели: обрушить немецкий тыл, вызвать забастовки и массовые проявления недовольства, как в 1918 году.

Эти же события стали настоящей бомбой в историографии рейха. Но можно ли считать страдания немцев в тылу своего рода противовесом холокосту? Не приводят ли аргументы в духе «они тоже мучились» к неявному смягчению вины нацистов в военных преступлениях на Восточном фронте и на Балканах? Историк Катрин Шрайтер (Королевский колледж Лондона, Великобритания), не описывая и не измеряя страдания, попыталась изучить рациональные и аффективные ресурсы, позволившие немцам выжить в той чрезвычайной ситуации[72].

Луизенплац (площадь в Дармштадте) после взрывов во время Второй мировой войны

Она работала с материалами «Исследования стратегических бомбардировок США» — собранными после войны отчетами о воздействии авиации союзников на города, промышленность и моральный дух немцев. Однако историков в этих источниках обычно интересовала прежде всего материальная часть, а интервью с гражданскими лицами уходили на задний план. К ним и обратилась Шрайтер, изучив около 170 расшифровок интервью с мужчинами и женщинами различного общественного положения, проживавшими в Дармштадте[73]. Американцы начали исследования 4 апреля 1945 года, еще до завершения войны. Интервьюеры попытались достичь взаимопонимания с немцами, развеять их подозрения в том, что собранные сведения могут быть использованы против них, — и в целом, судя по текстам, им это удалось.

Главный вывод Шрайтер: именно бомбежки, еще в 1942 году, дали женщинам невиданную ранее власть в обществе, заложив основу «времени женщин»,