– Ах, какая собачка! – воскликнула она. – Ты девочка или мальчик?

Я дал им время, чтобы решить этот вопрос и объясниться во взаимных симпатиях. Однако мне тоже хотелось кое-что узнать.

– Простите, – наконец полюбопытствовал я, – но вы, девушка, кто?

– Ах да, – слегка смутившись, она протянула руку. – Меня зовут Марина.

– Очень приятно, – ответил я, не кривя душой, и тоже представился.

– Приятно… – эхом отозвалась Марина. – Но… странно, у меня тут записано другое имя.

Теперь только я заметил, что у нее с собой была канцелярская папочка – розовая, как ее тапки. Марина раскрыла эту папочку и достала из нее листочек:

– Вот, читайте сами: Козлов Владимир Анатольевич.

Через минуту мы уже оба весело смеялись. Произошло, как вы поняли, обыкновенное недоразумение. Марина оказалась никаким не продавцом, а сотрудником риелторского агентства. Она должна была осмотреть квартиру какого-то Козлова на предмет продажи, но перепутала адрес и попала ко мне. Извиняясь, она опять подала мне – теперь для прощания – свою маленькую руку, но… я удержал ее в своей.

– Раз уж так вышло, – предложил я отважно, – то не могли бы вы осмотреть и мою кухню – на предмет выпить кофе?

Честно говоря, я не надеялся получить согласие. Но… я его получил – может быть, с помощью Фила. Марина почесала его за ухом и улыбнулась:

– Ну что же, не откажусь. Только вот руки помою.

И в эту минуту я понял, что судьба посылает мне вызов. Я ничего уже не хотел, кроме одного: уговорить, любым способом, но уговорить очаровательную риелторшу остаться со мной. Отбить ее у Козлова Владимира Анатольевича, соблазнив немедленно, сейчас, пока мы будем пить кофе. Времени было в обрез, но в голове моей созрел мгновенный отчаянный план. В сущности, я должен был сыграть с Мариной блиц, и я сыграл его и выиграл.

– А почему бы вам, Мариночка, в самом деле не посмотреть мою квартиру?

Она повела плечиком:

– Зачем? Вы же ее не продаете.

– А вот и не угадали. Очень даже продаю. Только еще не выбрал, через какое агентство.

– Неужели? – усмехнулась Марина.

– Честное слово!

Она пристально на меня посмотрела и, немного подумав, вздохнула:

– Ладно, показывайте. Все равно у Козлова никто не отвечает.

Ай да молодец! Я даже отвернулся, чтобы скрыть свое торжество. А еще говорят, что риелтора не проведешь! Впрочем, клетка за птичкой еще не захлопнулась…

Мы с Мариной допили кофе и пошли осматривать мое жилище. Квартира у меня двухкомнатная, типовая, какой и положено быть в типовом доме. Однако Марина внимательно все изучала, даже балкон, и все время записывала что-то на листочке. Я сообщил ей, что холост, в том смысле, что я тут единственный квартировладелец, – она зафиксировала и этот факт. Когда наконец осмотр был закончен, Марина убрала заполненный листочек в свою розовую папочку.

– Ну вот, – сказала она, опустив ресницы. – Теперь я, наверное, пойду…

Пойду! Только последний болван на моем месте отпустил бы ее. Я просто млел от ее близости…

– Ну нет, Мариночка, – возразил я нежно. – Так я вас не отпущу.

Ресницы ее взмахнули:

– Что вы хотите этим сказать?

– А то, что вы не все еще осмотрели. Дом и квартиру вы видели, но как же прилегающие окрестности? Здесь у нас рядом есть замечательный большой парк – по-моему, такое соседство должно прибавить моей недвижимости, как это у вас говорится…

– Капитализации?

– Вот именно.

Марина посмотрела на Фила, словно ища у него совета.

– Рядом, вы говорите? Это интересно.

Через пять минут мы втроем уже были внизу. Я отжал могучую дверь и выпустил своих спутников из подъезда – на воздух, на солнышко. На улице прохаживался Насир и покуривал, жмурясь от «зайчиков», которые своими глянцевитыми боками пускала маленькая желтенькая машинка, въехавшая чуть что не на самое крыльцо.

– Ваша? – спросил я у Марины.

– Моя. А как вы угадали?

– Миленькая какая. Только почему не розовая?

Марина потупилась:

– Розовых в салоне не было.

Машинка была такая желтенькая и сияющая, что хотелось ее лизнуть, но Фил ограничился тем, что деликатно сделал ей на колесико.

Погода в тот день выдалась как на заказ – солнечная и теплая. Мы с Филом со своей стороны постарались обеспечить Марине самую приятную прогулку. В парке он бежал впереди нас с дозором, а я омахивал свою спутницу веточкой, чтобы ни мошка, ни комар не посмели сесть на ее нежные, чуть тронутые веснушками плечики. Раза два мне даже посчастливилось перенести ее на руках через небольшие лужицы.

А потом мы с высокого берега глядели на Москву-реку и Москву-город. Зеленоватая, свитая в петли река лежала меж бескрайних плантаций недвижимости и лишь по временам подергивалась мурашками, будто в легком ознобе. Ветерки, пощекотав реку, долетали потом до нас и ласкали Марине открытые части тела. Мы стояли на круче и всматривались в московские дали. Наметанным взглядом риелтора она находила новостройки и на большом расстоянии безошибочно отличала железобетон от монолит-кирпича. Я слушал Марину и любовался ею. Тоненькая, вся оранжевая на просвет, в эти минуты она казалась сестренкой предвечернего уже солнца.

День подходил к концу. Москву с ее новостройками, трубами и историческими кварталами постепенно обметывало белесоватой мутью. Тонким, словно чулок-паутинка, смогом вечер затягивал лицо города, сглаживая его прекрасные черты. Рыжий братец, солнце, ласково с нами прощался. Потихоньку оно прилегло на городские крыши, чтобы вскорости просочиться, пробраться через трубы в дома и рассыпаться светом тысяч окошек.

Нам с Мариной пришла пора возвращаться. Очень удачно мы погуляли – так, что она даже не замочила тапочек. Всю обратную дорогу девушка держала меня под руку, и я практически осязал, как растет моя личная капитализация. Фил благонравно трусил рядом, ни разу никого не облаяв и не дернув поводка. Мы не заметили, как пришли к дому, и даже не сразу поняли, что давно уже стоим под козырьком моего подъезда. Марина очнулась первой.

– Наверное, я поехала… – прошептала она, оглянувшись на свою машинку.

Та безмятежно дремала, уткнувшись мордочкой в крыльцо.

– А как же твоя папочка? – возразил я. – Ведь она у меня осталась.

– Тогда… тогда давай поднимемся.

– За папочкой?

Марина вздохнула:

– За папочкой.

Я уверен, что сцену нашего непрощания наблюдал Насир, потому что подъездная дверь приглашающе запищала раньше, чем я приложил к ней свой ключ-таблетку. Мы поднялись ко мне и нашли розовую папочку. Марина достала из нее «мой» листочек и сразу же занесла в него данные, полученные во время прогулки.