– Ага, но его по итогам той войны опять отдали туркам.

– Ладно, соображу. А больше я ничего не знаю? Не поверят мне, хотя если я курсант, то больше мне знать не положено. К тому же я все по бабам бегаю…

– Угу. Вот именно. Да, и если вдруг выплывет, что наши корабли засветились в Атлантике, можешь тогда «припомнить», что кто-то из твоих друганов вдруг исчез, обмолвившись, что, мол, уходит в море. Куда, не знаешь. Не бойся, ты и так для них будешь кладезем информации, они с тебя пылинки сдувать будут.

– Ты ж мне про пытки вещал.

– А одно другому не мешает. Но опять же, если не проколешься, то это будет кратковременно. Ну что, согласен?

Я обреченно вздохнул и отчеканил:

– Так точно.

– Ну и наконец о модалитетах. Завтра Лизу попросят привести тебя на смотрины. Когда именно, еще не знаю. Мы тебе выдадим кое-какие девайсы – сам понимаешь, что рацию мы тебе дать не сможем, ее на раз найдут. А вот крестик… Отдашь его и колечко, которое носишь с ним на цепочке, нам на сохранение, а сегодня ночью устроишь Лизе «хенде хох» – мол, куда ты мой крестик подевала? А завтра «купишь» новый. С секретом. Не бойся, мы его освятим, чин по чину. А твой мы тебе отдадим, когда вернешься.

– Если вернусь.

– Да вернешься, не боись. Мы, если что, весь их Тауэр с Букингемским дворцом в придачу перетряхнем, но тебя вытащим. Мы своих на войне не бросаем.

– Хорошо, если так. Ну а если чего случится – не поминайте лихом. Жить, конечно, хочется, но нашей победы хочется еще больше.

19 октября 1854 года.

Британия. Дуврский замок

Виктория, королева Объединенного королевства, и Наполеон III, император Франции

– Здравствуйте, ваше величество, – с гримасой, которую лишь при большой фантазии можно было бы назвать улыбкой, сказала Виктория, подав руку Луи-Наполеону – так она его до сих пор про себя называла. – Надеюсь, вы благополучно добрались до берегов Британии?

– Да, ваше величество, – император, как опытный бонвиван, надел на лицо лучезарную улыбку. – Погода хорошая, не штормило, и мы пересекли Ла-Манш за каких-то три часа. Благодарю вас за ваше гостеприимство, – и он посмотрел на нее томным взглядом, напомнившим те далекие времена, когда он ей очень даже нравился. Эх, кто знает, будь он чуть родовитее, может быть, она и согласилась бы. И совершила бы серьезную ошибку – новоиспеченный император ныне известен своей блудливостью. Если в первый свой приезд, в далеких тридцатых, он еще держался в рамках приличия, то во второй свой лондонский период он стал альфонсом при богатой, но безродной дамочке по имени Гарриет Говард, к тому же не чураясь связями на стороне, вроде актриски Элизы Рашель Феликс.

Но как бы он ни был ей неприятен, он был ее союзником. И поэтому королеве приходилось терпеть общение с новоиспеченным императором.

– Ваше величество, полагаю, что будет уместным, если мы сначала поговорим тет-а-тет, – подкручивая острые, как шпаги, усы произнес Наполеон.

– Оставьте нас наедине, – понимающе кивнула Виктория и сделала небрежный жест своим министрам. Те вежливо откланялись. Вслед за ними к двери потянулись и французские министры.

Когда они остались одни, Виктория произнесла:

– Давай не ходить вокруг да около. Русские нанесли нам большой урон, как Ганнибал Риму в начале Второй пунической войны. Но мы помним, что в конце концов победил Сципион, а Карфаген, как этого страстно желал зануда Катон, был разрушен. Именно этих принципов мы и должны придерживаться в отношении русских.

– Но, Виктория, если бы ваш флот не бежал из Евпатории, то мы до сих пор были бы в Крыму.

– Каким образом, Луи? – Она знала, что император ненавидел, когда его так называли, причем сказано это было с немалым сарказмом. – Вы потеряли флот у Севастополя, ваши солдаты подняли руки кверху и сдались на милость победителя. Примерно как ваш же экспедиционный корпус у Бомарзунда.

– Который ваш флот транспортировал в трюмах, как скот, Александрина.

Виктория ненавидела свое второе имя, данное ей в честь крестного отца – русского императора Александра I. Ненавидела она его с тех пор, как этот мужлан Николай запретил своему сынку, тоже Александру, жениться на Виктории. И никакой Луи не имеет права ей напоминать про это имя. Она посмотрела на императора-выскочку ледяным взглядом и процедила:

– Не знаю, что там было, но опять же, ваши солдаты не снискали славы ни на Балтике, ни на Черном море. Более того, именно все они оказались в плену. Ну или почти все, что дела не меняет.

– Но ведь именно наша база подверглась вероломному нападению русских, с нарушением всех возможных правил ведения войны… То же случилось и у Бомарзунда.

– Назови мне хоть одно правило, которые русские нарушили.

– Ну… э-э-э… – растерянно заблеял Наполеон.

– Вот именно. У них оказалось более мощное оружие, нежели у нас. Но тем не менее у нас до сих пор сохраняется преимущество как по кораблям, так и по сухопутным войскам. Даже на Черном море. Кроме того, насколько я помню, у вас строятся плавучие батареи.

Наполеон вздрогнул. Да, Дюпюи де Лом давно уже носился с этой идеей, но одно дело идея, а другое – воплощение в жизнь этой идеи. И постройка батарей держалась под строжайшим секретом. Во-первых, о них не должны знать русские. Ну, и неизвестно, как долго англичане еще будут союзниками Франции. Вики сейчас оказалась еще большей стервой, чем тогда, когда она спросила его, правда ли это, что он сожительствует с Гарриет. Видимо, у этих «лимонников» есть шпионы, от которых она узнала даже про эти еще не построенные плавучие батареи. Но пока что у них общий враг – проклятый азиат, посмевший так унизить его после коронации, приходится терпеть ее выходки. И он решился:

– Да, Виктория, три из них должны быть готовы не позднее февраля-марта, а первая из них – «Девастасьон», возможно, уже в декабре. После чего мы отбуксируем их на Черное море. Вряд ли русские смогут хоть что-нибудь противопоставить этим кораблям – их броню ни одна русская пушка пробить не сможет, в этом вы можете быть уверены.

И он тут же пожалел о последних своих словах – лицо Вики резко изменилось; похоже, она тоже подумала о том, что рано или поздно эти батареи могут быть направлены и против Англии. Но вслух сказала совсем другое:

– А как у вас с финансами?

– Имеются. Полагаю, у вас тоже? И, вероятно, из того же источника?

– Приходится, увы, терпеть этих проклятых евреев, – хмуро усмехнулась Виктория. – Ведь почему-то только у них можно раздобыть деньги на военные нужды. Но это еще не все, Луи. Твой дядя – тут на лице ее появилась издевка – в начале века захотел поставить Британию на колени путем так называемой Континентальной блокады. Так почему бы нам не устроить подобную блокаду против русских?

– А как это сделать? – с удивлением спросил Наполеон.