— Странно, — сказала Алина. — Первый раз вижу такого добренького водителя.

— Я не водитель, я инструктор.

— Вы так гордо об этом говорите. Наверное, очень любите свою работу?

— А как можно не любить работу? Работа — часть жизни. Как можно не любить жизнь?

— По-моему, очень редко кому удается зарабатывать на жизнь любимым делом, — подумав, сказала Алина.

— Ну и напрасно. Лучше голодать, чем делать то, что тебе противно. Выбор есть всегда. Просто некоторые хотят получить больше денег, чем удовольствия от жизни.

— На эти деньги они купят себе другие удовольствия, — не сдавалась Алина.

— Например? Секс? Анчоусы, фаршированные устрицами? Круиз по Карибскому морю в компании таких же любителей платных удовольствий? Кстати, я заметил, что у таких типов резко портится настроение, когда за полученное удовольствие приходится расплачиваться.

— С вами трудно спорить.

— Никогда не спорьте с инструктором, — важно сказал Стрельник. — Между прочим, не знаю, как для женщин, но для мужчины очень важно иметь свое дело. Причем делать его очень хорошо, желательно лучше всех. И чтобы результат был виден. И чтобы дело было полезным для остальных людей. Не люблю обсуждать присутствующих, но придется. Вот я, к примеру, учу людей безопасно ездить. Результат: кому-то эти занятия спасут машину и кошелек, а кому-то здоровье и жизнь. Ну, стоит любить такую работу?

— Стоит, стоит. Кстати, как прошло первое занятие, товарищ инструктор?

Стрельник покачал головой.

— О, на высоком организационном уровне.

Машину тряхнуло так, что Алина подпрыгнула в кресле, и ремни больно резанули по плечам.

— А вот вы не очень-то бережете подвеску, — заметила она. — Что это было?

— Яма. Обычная ленинградская яма. Такие надо перелетать, а не объезжать. Что мы и сделали.

Как только Стрельник выбрался за город, он помчал еще быстрее, причем в основном по встречной полосе.

Алина уже боялась задавать вопросы и смотрела только на приборный щиток, чтобы не видеть, с какой скоростью пролетают мимо нее встречные и попутные автомобили.

На панели под лобовым стеклом была приклеена репродукция иконы.

Коснувшись ее пальцем, Алина спросила:

— Это ваш ангел-хранитель?

— Святой Николай, — коротко ответил Стрельник.

— Там, кажется, ничего не написано. Откуда вы знаете, что это именно он?

— Кресты на одежде.

— Вот почему вы так быстро едете, — сказала Алина. — Надеетесь на силу молитвы?

— За рулем нельзя молиться. На дорогу смотреть надо. А Николай помогает путникам. Не дожидаясь молитвы. Работа у него такая.

На этот раз, очевидно, не без помощи высших сил, они достигли нужного поворота всего за час, о чем скромно доложил Стрельник, останавливаясь перед знакомым самосвалом.

— Ну что, дальше пешком? — бодро спросила Алина, пытаясь дрожащими пальцами совладать с пряжками ремней.

— Посмотрим, — Стрельник отвел ее пальцы и надавил на пряжку, отчего та разжалась. — Извините, Алина, я забыл настроить ремень под вас. Туговато было, да? Как же вы дышали с такой-то натяжкой?

— А я не дышала.

— Ну и правильно. Дышать можно и дома.

Он забрался в кабину самосвала и пощелкал ключами. Потом выскочил с длинной рукояткой, вставил ее в дырку под радиатором и принялся крутить.

После нескольких неудачных попыток завести самосвал Стрельник вытер лоб:

— Эх, сюда бы Петровича… Вот кто у нас специалист по реанимации таких агрегатов.

Возле кучи мусора Стрельник повел себя странно. Он долго ходил вокруг нее, словно Что-то выискивал среди штукатурки, щепок и обломков. Потом извлек из кармана полиэтиленовый пакет и наполнил его мусором. Пакет он отнес и спрятал в бардачке «Вольво», а когда вернулся, то спустился к ручью и сделал несколько шагов по течению, низко наклоняясь и даже иногда ощупывая дно.

— Вы что-то ищете? — спросила Алина, поглядев на часы. — Может быть, уже пойдем?

— Может быть, нам уже не надо никуда идти, — хмуро ответил Стрельник. — Корша вы сегодня не увидите. В лагере его нет.

— С чего вы взяли? — Алина разозлилась. — Впрочем, неважно. Я пошла. Ждите меня в машине.

— Я похож на человека, который может бросить женщину в лесу? — Стрельник поднял капюшон. — Прикройте волосы. С веток часто падают кровососущие организмы типа клещей. Не хотелось бы занести их в машину.

Он первым взошел на верх кучи и подал Алине руку. Поднявшись к нему, она увидела впереди дорогу с отчетливыми следами самосвала. Да, он приехал из лагеря. И если идти по следу, то…

— Тихо! Слышала? — шепнул Стрельник.

Алина прислушалась. Шумела листва, скрипели ветки, где-то отрабатывала свое гадалка-кукушка. Обычная лесная тишина. Правда, секунду назад ей почудился звук, немыслимый в лесной глуши.

— Что-то скрипнуло? — так же шепотом переспросила Алина. — Тормоза?

— Тормозные колодки. Кто-то приехал. Остановился у поворота.

— Ну и что? — спросила Алина громко. — На то она и дорога, чтобы по ней ездить.

— Золотые слова, — сказал Стрельник. — Вернусь домой, обязательно запишу. Алина Ивановна, я понимаю, вы меня просто разорвете на лоскутки, если я скажу, что надо ехать домой. Так вот, рвите меня, плюйте мне в глаза, можете даже поцеловать меня в ухо — но надо ехать домой.

— Надо, значит надо, — неожиданно для себя согласилась Алина.

Он быстро, почти бегом, вернулся к «Вольво» и запустил двигатель, когда она еще только открывала свою дверь.

— Пристегнуть ремни! — весело приказал Стрельник. — Я борт шестьсот восемьдесят. Разрешите взлет!

— Разрешаю, — так же бодро ответила Алина, хотя ей было совсем не весело.

«Заколдованное место», — думала она, глядя, как быстро разворачивается перед ней лесная дорога.

— Ну вот, я так и знал, — обрадовался Стрельник. — Стоят, голубчики.

Черная «девятка» стояла поперек дороги. Двери распахнулись, и оттуда выбрались двое с ружьями. До них было метров сто, и Алина не могла разглядеть подробностей. Но подъезжать ради этого поближе ей совсем не хотелось, и она обрадовалась, когда Стрельник затормозил.

— Кто это там? — спросила она.

— Да лесники, кто же еще, — небрежно ответил инструктор. — Только зря они надеются содрать с меня штраф. Если въезд в лес запрещен, так вы поставьте соответствующие знаки. Нет знаков — нет и штрафа. Верно?

— И что теперь делать?

— Петь «Интернационал». Знаете, какой мой любимый фильм? «Мы из Кронштадта». Между прочим, я сам из Кронштадта. Место рождения — Ленинградская военно-морская база. А вы где родились, Аля?