– Почему? – спросил Габорн. Аверан попыталась объяснить.

– Для опустошителя слово – это запах. Ваше имя и ваш запах – это одно и то же, и опустошитель, чтобы сказать «Габорн», должен просто создать ваш запах.

– Звучит действительно просто, – сказал Габорн.

– И да, и нет. Представьте, что вы мне говорите, например: «Аверан, какие у тебя замечательные башмаки из кроличьей кожи. Где ты их взяла?» А я отвечаю: «Благодарю, нашла на дороге, и хозяином никто не назвался. Так что теперь они мои».

Когда мы разговариваем, слово слетает с уст и на мгновение остается в воздухе. Затем оно само по себе угасает. Таким образом, наша речь – это череда звуков, выходящих из нас.

А у опустошителей слова сами по себе не исчезают. Все запахи, все слова так и висят в воздухе – пока их не сотрут.

– И как это делается? – спросил Биннесман. Вся свита Габорна столпилась вокруг Аверан, словно она была величайшим ученым из Дома Разумения. Люди ловили каждое ее слово.

– Создав какой-то запах, я должна создать его противоположность, не-запах, который его сотрет.

– Что? – переспросил Биннесман. – Ты говоришь «я создаю». Но имеешь в виду опустошителей?

– Ну да, я имею в виду, это опустошители создают не-запахи.

– Отрицание запаха? – спросил Габорн.

– Да, – неуверенно сказала Аверан, словно никогда не слышала слова «отрицание».

– Значит, сказав слово «Габорн», я должен создать запах «не-Габорн», прежде чем продолжать. Я должен убрать из воздуха слово «Габорн».

– И это может быть очень трудным делом, – сказала Аверан. – Если я выкрикиваю слово, создаю сильный запах, мне надо также и не выкрикнуть его. И чем вы дальше от меня, тем дольше к вам идет мое послание.

Поэтому опустошители предпочитают разговаривать, когда они рядом, и говорят так тихо, создают такие слабые запахи, что никакое животное не может их учуять. Словно это шепот плавает в воздухе.

– Постой, – сказал один из лордов. – Ты говоришь, что должна стирать каждое слово. Но почему нельзя создать все запахи сразу? Можно же различить запахи моркови, репы и мяса, когда они варятся вместе в одном котле.

– Можно, – сказала Аверан, – но это ничего не значит. Для опустошителя это будет просто путаница слов. Представьте, что вы берете все слова, сказанные мной за последние две минуты, и произносите разом. Поймет ли кто-нибудь их смысл?

– В таком случае опустошители должны разговаривать медленно, – решил Габорн.

– Не намного медленнее, чем мы с вами сейчас, – сказала Аверан, – во всяком случае, когда они рядом. Но на большом расстоянии им трудно понимать друг друга. Поэтому они все время пишут, – продолжала Аверан. – Разведчик, проходя по тропе, оставляет послания, рассказывая, что он испытал по дороге, где в последний раз видел врагов.

Это известие удивило не только Иом, но и всех присутствующих. Люди веками гадали, как общаются между собой опустошители. Большинство считало, что посредством размахивания щупальцами. Но рассказ Аверан в корне менял все представления об опустошителях. Девочка это поняла и как будто утратила скованность.

– И еще одно, – сказала она. – Опустошители видят не так, как мы. Они видят только вблизи, и для них весь мир одного цвета, но это не цвет. Я не могу объяснить… это как цвет молнии. Молния их ослепляет. Для них смотреть на молнию все равно, что для нас смотреть на солнце. Очень больно.

– Ты храбрая малышка, – сказал Габорн. Аверан словно только и дожидалась от него этих слов. Глаза ее вдруг наполнились слезами, и девочка всхлипнула. – Твой рассказ вызвал у меня некоторые вопросы.

– Какие? – спросила она.

– Можешь ли ты рассказать мне, к примеру, о диспозиции и видах войск опустошителей? Аверан непонимающе посмотрела на него.

– О видах?

– Ну, вот орда опустошителей, – пояснил Габорн. – Знаешь ли ты, какова ее численность? Аверан покачала головой.

– Я… один из опустошителей, мозг которого я ела, был разведчиком. Второй был колдуньей. Численности я не знаю.

Но Габорн не отставал.

– Давай попробуем по-другому. Имеешь ли ты представление, сколько всего опустошителей в Подземном Мире?

Аверан сосредоточилась. Прикрыла глаза на некоторое время, потом сказала:

– Подземный Мир очень велик, но опустошители могут жить не во всех его местах. Еды не хватает.

«А мы – еда для них», – подумала Иом.

Габорн оглянулся на своих советников. Но Умов это сообщение как будто не взволновало.

– Ваше величество, – продолжала Аверан, – я боюсь.

– Чего? – мягко спросил Габорн.

– Великая Хозяйка многое разгадала из Главной Руны. Вы вчера уничтожили Печать Опустошения, которую ее ученица наложила на Каррис.

Габорн кивнул. Он убил самую сильную колдунью из всех, какие только упоминались в летописях. Иом надеялась, что это и была главнейшая из колдуний Подземного Мира. Но девочка назвала ее сейчас всего лишь «ученицей» гораздо более могущественной хозяйки.

– Расскажи мне о ней, – попросил Габорн.

Иом скользнула взглядом по Биннесману. Тот сгорбился, опираясь на посох, словно вдруг устал, и лицо его было бледным.

– Великая Хозяйка Подземного Мира, – сказала Аверан, – берет дары. И передает их своим военачальникам.

– Опустошители обычно поедают друг друга и таким образом обретают силу, – заметил Габорн. – Ты уверена, что речь идет не об этом?

– Это совсем другое, – сказала Аверан. – Опустошители едят мозг умерших, чтобы учиться. Едят мускусные железы, чтобы расти. Но теперь они открыли и рунное знание. Хозяйка уже расшифровала руны ловкости, чутья и силы. Сейчас она изучает метаболизм.

На мгновение стало тихо, и рыцари многозначительно переглянулись. Опустошители и без метаболизма были страшными противниками. А уж с метаболизмом…

– Есть еще кое-что, – продолжала Аверан, – чего я совсем не понимаю. Печать Опустошения, которую вы уничтожили, была частью чего-то большего. Хозяйка собирается связать Печать Опустошения с Печатью Неба и Печатью Ада.

Биннесман отступил и вновь оперся на посох.

– Это… это невозможно! Расшифровать столь многое из Главной Руны не может никто!

– Это возможно, – сказала Аверан. – Я видела руны, которые создаются в Месте Костей! Вы видели Печать Опустошения…

– Но люди, – прервал ее Джеримас, – потратили не одну тысячу лет, чтобы расшифровать даже самые простые руны – силы и ума! Каким образом это могла сделать опустошительница?

– Она поняла их значение, глядя в огонь, – сказала Аверан.

Биннесман попятился.

– Во имя Древа, – пробормотал он. Лицо его стало мрачным и растерянным. – Во имя Древа… – Он явно знал что-то, неизвестное остальным, как показалось Иом. Или же догадывался о чем-то. – Ты уверена, что эта Великая Хозяйка – опустошительница, а не какое-то другое существо?