– Что это значит? – спросил Влад, обводя растерянным взглядом кошмар, творящийся в комнате. Я попыталась подняться, но у меня не получилось. Я плюхнулась на пол, обхватила правой рукой ноющие ребра и сказала:

– Прости, у меня снова не убрано. Что ты застыл, как памятник?! Может, все-таки отцепишь меня от батареи?!

Влад спохватился. Дробной рысью проскакал ко мне, опустился на колени. Нервно икнул, осторожно дотронулся двумя пальцами до моей скулы. Я застонала.

– Не трогай, больно! Большой синяк, да?

Влад не ответил. Он уже с ужасом рассматривал мою шею. Наверняка тоже синюю.

– Да, – сказала я, отвечая на незаданный вопрос. – Вот и я удостоилась боевых шрамов. Руку отцепи, а то она уже затекла.

Влад вернулся на грешную землю. Похлопал себя по бокам, спросил:

– Где у тебя булавки лежат? Ах да… – Поднялся, сурово велел: – Сиди тихо, не дергайся. Сейчас принесу сверху булавку, открою замок. Не дергайся, поняла?

Я не ответила. Интересно, как можно дергаться, будучи прикованной к батарее?

Влад резво стартанул с места и скрылся из глаз. Я прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Просидела я так недолго, потому что в сумасшедшем доме, вроде моего, покоя не может быть по определению. Потянуло сквозняком, и дрожащий голос моей соседки Ани спросил:

– Лиз, ты чего, а?

Я открыла глаза.

Ну, да. Соседка работает у нас дворником. Вот, собралась баба на работу, принарядилась в тулуп и оранжевую спецовку. Видит, у соседки дверь не заперта. Она и заглянула. Логично? Вполне.

– У меня все нормально, – сказала я. – Не пугайся.

Аня испуганно обвела глазами хаос в комнате:

– А почему?…

Договорить она не успела. В комнату ворвался Влад, герой-освободитель с булавкой наперевес. И при этом по пояс голый. Минуту они молча изучали друг друга. Потом Аня икнула. А Влад сказал:

– Здрасти.

– Здрасти, – ответила Аня, не приходя в сознание.

Меня начал разбирать нервный смех.

– Не бойся, – сказала я соседке, тихо хихикая. – Это мой друг, Влад. Влад, ты тоже не бойся. Это моя соседка Аня.

– Очень приятно, – сказал Влад вежливо.

Аня ничего не сказала. Но на ее лице начала растекаться медленная масляная улыбочка.

– А-а-а, – протянула она. – Поня-я-ятно. Друг, значит. А я думаю: что за шум у Лизы в квартире? А у тебя, оказывается, друг… Ну, ладно, не буду вам мешать.

Она бочком протиснулась в дверь, послав мне на прощание хитрый понимающий взгляд. Влад молча пожал плечами, покрутил пальцем у виска. А я расхохоталась уже в полный голос. Представляю, что подумала моя ближайшая соседка! Представляю, какие слухи поползут по двору уже сегодня! «Елизавета – сексуальная неформалка»! Я захлебнулась смехом и тут же застонала:

– Ой, больно-то как! Да отцепи ты меня, наконец! Кому говорю! Давай живей, а то я скончаюсь!

– Сейчас, сейчас, – бормотал Влад. Он стоял на коленках рядом со мной и ковырял булавочной иглой в замке наручника. – Не дергайся! Сейчас, нащупаю все, что нужно… Не дергайся, тебе говорят!

Я не сомневалась, что Аня торчит под дверью и в упоении ловит каждый звук. Лично я ее не винила. Не часто немолодой разведенной женщине перепадает такое развлечение. Отчего бы и не послушать?

А Влад продолжал усугублять обстановку новыми подробностями:

– Подвинься ближе, я так не достаю. Не дергайся, мне неудобно! Вот так, умница. Вот хорошо. Еще немного – и все. Потерпи, моя хорошая, еще чуть-чуть, и все! Господи, да что ж это за наказание! Знал бы, что ты такая эмоциональная, в жизни бы тут нож не спрятал!

Тут я, видимо, дернулась особенно сильно в припадке истерического смеха, потому что булавка выскользнула из пальцев моего приятеля.

– Ну вот! – возвестил Влад на повышенных тонах. – Все попадало к чертовой матери! Придется начинать с начала!

Слезы текли по моему лицу непрерывным грозовым потоком, и вставить хотя бы слово в этот неприличный монолог я не могла. Аня за дверью не подавала никаких признаков жизни: наверное, впала в полную нирвану. Влад, очевидно, воспринимал мое веселье, как проявление шока, и временами пытался меня успокоить.

– Ну, потерпи, моя хорошая. Больно, знаю, но осталось совсем немножко. Потерпи. – Приговаривая все это, он ковырял булавкой в замке ключа. Вдруг что-то слабо щелкнуло, и Влад радостно заорал: – Ура! Я кончил!

Моя рука, прикованная к батарее, была свободна. Рыдая от смеха, я встала на четвереньки, быстро поползла в ванную. Добралась до крана, открыла холодную воду и сунула голову под струю. Остатки хохота вырывались из меня со странным бульканьем и смывались в водосточную трубу. Через минуту кожа на голове окоченела, а смех прекратился. Я хорошенько ополоснула лицо, сняла с сушки полотенце, осторожно промокнула щеки, завернула мокрые волосы в махровую ткань. И при этом старалась не смотреть в зеркало, висевшее над раковиной. Я набросила на ночную рубашку махровый халат, завязала пояс. Вот так. Похоже, теперь я могу разговаривать. Господи, до чего болят ребра!

Через сорок минут мы с Владом сидели на разгромленной кухне рядышком, как два голубка на насесте. Или на насесте сидят не голубки, а какие-то другие птицы? Неважно. Не путайте меня, а то у меня снова будет истерика.

Напротив, за столом, сидел следователь Олег Витальевич и взирал на меня с молчаливым сочувствием. Мой правый глаз начал заплывать, угол обзора как-то скособочился, и смотреть на мир оказалось затруднительно. Ну и хорошо. Что-то мне этот мир не слишком сильно нравится, чтобы рассматривать его в оба глаза. Одного и то много. А можно и вообще не смотреть.

– Нужно холодное приложить, – сказал Олег Витальевич.

– Нет, мой способ лучше, – возразил Влад.

Забыла сказать, что к моей правой щеке была прижата свиная отбивная, которую хозяйственный Влад купил вчера на рынке и собирался сегодня пожарить. Я придерживала отбивную ладонью и старалась дышать ртом. В комнате работала опергруппа, или как там она называется. В общем, искали следы грабителей.

– Лиза, вам нужно перебраться отсюда, – сказал Олег Витальевич.

Я затрясла головой и чуть не выронила отбивную. Поймала ее на полпути к полу, снова приложила к опухшей скуле.

– Ни за что!

– Почему?

– Потому что моя сестра будет искать меня здесь!

Олег Витальевич открыл было рот, но, бросив на меня только один взгляд, тут же его закрыл. Понял, что уговаривать бесполезно.

– Я ее теперь одну не оставлю, – пообещал Влад следователю. – Буду рядом и днем и ночью.

Я хрюкнула, и этот звук долбанул в больное ребро. Неужели грабитель его сломал? Вот гад!