Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– С этим я должен справиться сам, и тебе придется держаться в стороне от этого дела. А теперь скажи Найлзу, что он может войти. Он заслуживает шанса взять меня в оборот.
Сара сглотнула, бросила последний взгляд на Джека, повернулась и вышла из скудно освещенного хранилища.
Коллинз не мог объяснить то, чего и сам не совсем понимал, и ему это крайне не нравилось. Если они с Сарой собирались сблизиться еще больше, ей нужно было знать все, что касалось его личной жизни.
Джек поднял глаза, когда через порог хранилища шагнул Найлз Комптон. Директор все еще был в белой рубашке с закатанными до локтей рукавами и держал руки в карманах. Как обычно, он выглядел усталым и вымотанным. Огни тускло отсвечивали от его лысеющей головы.
– Здравствуйте, полковник.
– Господин директор, – отозвался Джек, шагнув вперед.
– Полков…
Комптон уставился на Джека и замолчал. Они работали вместе уже три года, и он понимал: пора покончить с формальностями.
– Джек, ты собираешься рассказать мне, что происходит?
– У тебя столько же такта, сколько линкоров может уместиться в пруду, Найлз.
– По-моему, ты должен прямо выложить, что у тебя на уме. Согласен?
– И тогда мир станет лучше. Отвечая на твой вопрос – я не знаю, что сказать. С одной стороны, это личное дело, с другой – профессиональное.
– Ты нам… – Найлз замолчал и решил начать по-другому: – Ты мне нужен, Джек. В мире царит хаос, наша страна ненамного отстает от мира, и, откровенно говоря, этот департамент видел и лучшие дни. Если бы за последние три года тут не было тебя, мы бы просто полностью его потеряли. Что-то отвлекает тебя от исполнения обязанностей. Думаю, после стольких лет работы ты заслужил право, чтобы тебе доверяли.
– Спасибо, Найлз.
Комптон подошел к акриловому вместилищу и заглянул внутрь. Как и Джек несколько мгновений назад, он положил руку на крышку и улыбнулся.
– Я буду скучать по ней, когда ее увезут. – Директор поднял взгляд, и его глаза встретились с голубыми глазами Джека. – Очевидно, ты тоже.
Коллинз не ответил, не сводя глаз с начальника. Потом он медленно сунул руку в карман и вытащил расписку департамента связи военно-морского министерства США. Закрыв глаза, он протянул бумагу Найлзу.
– А, исчезнувшее из архива секретное сообщение. Я гадал, когда же ты мне о нем расскажешь.
– Ты знал? – спросил Джек.
Он не слишком удивился. А потом быстро сообразил, откуда у босса была эта информация:
– Понятно, Пит и «Европа».
– Чертов компьютер знает о том, что таится в национальных архивах, больше, чем люди, составляющие тамошние каталоги. Да, Пит узнал об этом спустя два часа после того, как ты покинул Вашингтон.
Найлз развернул бумагу и просмотрел.
– Мы могли бы поговорить об этом, Джек, – вздохнул он.
– Я даже не знаю, почему я так поступил.
Похоже, Коллинз собирался сказать еще что-то, но передумал и только покачал головой.
Комптон улыбнулся.
– Я не такой уж буквоед, как все думают. Я сам совершал порядочные глупости. Знаешь, однажды, когда у нас была целехонькая гробница Чингисхана… Я тогда заведовал компьютерным залом, задолго до того, как сенатор Ли сделал меня главой всего департамента… В общем, я снял наблюдение над хранилищем, надел шапку Чингисхана и принялся размахивать его мечом, сражаясь со всеми силами ада.
Джек невольно улыбнулся, представив себе сцену, которую описал Комптон. Маленький лысеющий умник-компьютерщик в меховой шапке рубит воздух мечом человека, едва не завоевавшего три четверти земного шара.
– В общем, меня застал на месте преступления не кто иной, как сам сенатор, устроивший для директора бюджетно-контрольного управления экскурсию по хранилищам.
– Должно быть, это сделало твой день незабываемым.
Найлз улыбнулся воспоминаниям.
– Да, три недели под домашним арестом в моей комнате на восьмом уровне и занесение дисциплинарного взыскания в личное дело.
Комптон повернулся и посмотрел на Джека, все еще улыбаясь:
– Знаешь, что сделал старик?
– Понятия не имею, Найлз! Что же он сделал?
– В следующем месяце он повысил меня до главы отдела вычислительной техники и в тот же день разрешил мне перевезти останки Чингисхана обратно в Монголию и перезахоронить их. То была моя первая и единственная полевая экспедиция.
Джек с улыбкой кивнул. Честно говоря, он не понимал, зачем директор рассказал ему эту историю, но теперь Найлз Комптон предстал перед ним в куда более человечном свете. Директор тоже кивнул, слегка похлопал по акриловому ящику и посмотрел на останки Амелии Эрхарт, вероятно, в последний раз.
– Сенатор Ли повысил меня потому, что в тот день ему стало ясно: у меня есть воображение. Он сказал, что это было решающим фактором в передаче под мое начало отдела вычислительной техники. Он сказал, что руководителю без воображения никак нельзя.
Директор посмотрел в глаза полковнику и подытожил:
– Иногда я ненавижу историю, Джек. Во многих случаях она несправедлива.
Найлз положил секретное послание от департамента военно-морских сил на крышку ящика и толкнул бумагу в сторону Коллинза.
– Только спрячь эти приказы на ее останках не в самом очевидном месте.
Коллинз перевел взгляд с письма на босса и кивнул.
– А теперь, Джек, не хочешь ли ты сообщить, почему замкнулся и почему навестил свою сестру в ЦРУ? Сестру, которую не упомянул в списке родственников в своем личном деле?
– Откуда, дьявол побери, ты об этом узнал?! – подпрыгнул на месте полковник.
– Просто так уж вышло, что у меня есть лучший друг в должности президента Соединенных Штатов. Он не разрешил бы директору в Лэнгли использовать одного из моих людей, не проинформировав об этом из вежливости меня. Я согласился позволить тебе сотрудничать с ними по одной простой причине: тебе известно, что на уме у твоей сестры.
– Директор ЦРУ рассказал президенту?
– Твоя сестра и операция, которой она в настоящее время занята, – вот причина твоей заинтересованности в том, чтобы Амелия получила заслуженную награду. Верно?
Удивившись, что Найлз знает о том, что происходит в его жизни, Джек решил выложить все насчет сестры и ситуации, в которую она попала. На это ушло полчаса, но, выговорившись, Коллинз почувствовал себя лучше.
Комптон молча выслушал его, после чего встал и отвернулся. Он вроде бы уже собрался уходить, как вдруг снова повернулся к полковнику Коллинзу:
– Держи меня в курсе насчет сестры, Джек. – Директор улыбнулся. – И, между прочим, в твоем личном деле будет зафиксировано письменное взыскание за кражу национальных ценностей. Я поступлю с тобой точно так же, как сенатор поступил со мной.