Паровоз все-таки встал, пошатнулся, схватился за решетку и посмотрел на удаляющегося конвоира.

– Что это было? – прошептал Владимир.

Внутри все горело, будто ему все кишки выжгли. Володя закашлялся и еще раз схватился за решетчатую дверь. Она открылась настолько неожиданно, что Паровоз даже не успел опомниться. Он продолжал держаться за прутья открытой двери и кашлял. Потом, будто испугавшись, что кто-нибудь увидит, закрыл решетку и посмотрел сначала в одну сторону коридора, затем в другую. Коридор был пуст, дверь открыта, а придурок конвоир куда-то ушел. Похоже, тебе, Паровозик, поперло. Володя сплюнул и пошел к выходу.

Игорь полил фиалки и, отерев руки, поспешил за стол. Открыл ноутбук и включил видео. Камеры в допросной снимали без звука, только для того, чтобы пресечь насилие над задержанными. Но Игорю и не нужен был звук. Он и так помнил каждое слово, произнесенное Тутуевым или тем, кто в него вселился. Савельев всматривался в каждое движение парня. Ничего. Ничего, что могло бы помочь ему понять. «А что понять-то? А, Савельев? Черт-те что. Ты и впрямь подумал, что в парня кто-то вселился?» Ну, можно сказать и так. Нормальный человек не может обмотать гирляндой девушку, которую он полчаса назад ласкал. В таких случаях говорят, что в него вселился бес. Все так, да не так. Игорь буквально кожей чувствовал, что с Тутуевым что-то происходило. Конечно, это могло быть обычным помешательством. Еще бы, у тебя на глазах погибает человек. Игорь вздохнул и включил запись снова.

На шестнадцатой секунде Савельева привлекло странное свечение за спиной Тутуева. Игорь всмотрелся. Задержанный будто сидел в оболочке – тонкий контур окружал все его тело. Савельев вспомнил, что именно тогда парень выглядел зловеще, смотрел исподлобья и шептал какие-то поговорки. Вдруг светящийся контур выпрямился и отделился от человека, как если бы душа отделилась от тела. Светящийся силуэт человека постоял какое-то время и направился на камеру. Тем временем Тутуев воспрял. Игорь вспомнил, что он ему сказал в тот момент:

– Я ее не убивал!

Силуэт подошел к камере, и картинка пропала. Вот тогда-то и прозвучала последняя невнятная фраза:

– Шобаке шобачья шмерть.

Что это значило? Нет, конечно, понятно, что это фраза: «Собаке собачья смерть». Но почему тот, другой Тутуев, намеренно коверкал слова? Загадка, к сожалению, не единственная в этом деле.

Савельев включил видео сначала. Досмотрел до момента, когда светящийся силуэт покидает тело парня, и нажал паузу. Игоря ждало новое открытие – этот силуэт принадлежал другому человеку. Он был шире в плечах и ниже ростом. Голова была правильной круглой формы. Либо человек, которому принадлежал силуэт, зачесывал волосы назад, либо был лыс, как живот пупсика. В общем, как ни крути, в Тутуева что-то вселилось. Что-то агрессивное и шепелявое.

«Ну что, Игорек, время звонить экзорцисту? Думаю, это потерпит. А для начала…»

Савельев достал мобильник и набрал номер Пришвина.

– Костян, – после небольшой паузы произнес Игорь, – мне нужно еще видео с тем же героем.

– Твой герой тю-тю… Черт!

– Что ты там несешь? – раздраженно спросил Савельев.

– Сбежал твой несчастный герой.

– Как?! – Игорь предполагал, что существо в парне непременно попытается выбраться. Иначе зачем все это? – Костя, камеры сняли побег?

– Еще не знаю. Только иду смотреть.

– Пообещай позвонить, если увидишь что-нибудь интересное.

– Хорошо. Только ты тогда пообещай сходить к врачу.

– Для тебя что хочешь. Только не забудь – позвони сразу же, как посмотришь запись. – Игорь нажал «отбой».

Савельев не находил себе места. Как хотелось посмотреть самому! Даже если там ничего нет и все эти силуэты – плод его больного воображения, он хотя бы успокоит разбушевавшуюся фантазию.

* * *

Паровоза все время рвало. Он отхаркивался и сплевывал. Нутро жгло, но уже меньше. Володя дошел до квартиры Васьки. Сплюнул и вдавил кнопку звонка. Противная трель разрезала тишину. Володя отпустил кнопку, а потом снова нажал. Дверь открылась, но не та, через которую Тутуев уже просто мечтал попасть в квартиру к другу. Володя обернулся. На него смотрела взлохмаченная старушка в выцветшем халате.

– Помер он, – произнесла женщина, так и не открыв рта. По крайней мере, Володя не заметил, когда она его открывала. Слова просто вылетели. И, долетев до Тутуева, ворвались в выжженный изнутри мозг.

– Бабуля, мне не до шуток…

– Да пошел ты, наркоман херов, – снова закрытым ртом произнесла старушка и скрылась за железной дверью.

Володя, схватившись за перила, чтобы не упасть, пошел вниз. Куда идти? На собственной квартире менты примут. Может, к Стасу? Точно, и живет он рядом. Тутуев едва сдержался, чтобы не побежать.

У подъезда остановился и посмотрел на окна квартиры Любимовых. Свет горел во всех окнах. Черт! Если предки Стаса дома, то надо будет искать другое убежище. Он поднялся на третий этаж и замер на лестничной площадке перед открытой дверью квартиры друга. Володя медленно переступил порог. Постучал костяшками пальцев по металлической двери и сделал еще один шаг в коридор. Навстречу ему вышла мать Стаса. Всегда красивая и ухоженная, женщина была темнее ночи. Под глазами круги, губы бледные, на голове черный платок. Тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять – здесь кто-то умер.

– Здравствуйте, – сказал Тутуев, едва не скривившись от боли.

– Проходи, Володя. Он в гостиной, – бесцветным голосом произнесла женщина и прошла в кухню.

Паровоз медленно побрел к большой комнате. Его подозрения подтвердились. Гроб стоял в центре комнаты, люди сидели на стульях вдоль стен. Еще до того, как Тутуев увидел изрезанное лицо, он понял, что в гробу Стас Любимов. Володя замер. Голова закружилась, комок рвоты подкатил к горлу. Паровоз, едва сдержав тошноту, выбежал из квартиры. У подъезда выблевал так спешащую на свободу жижу. Жжение внутри утихло. Тутуев отер рот и пошел вверх по улице.

Что происходит? Васька умер, Стас в гробу, Сонька… Володя совсем забыл о Соне. Забыл о вдруг ожившей гирлянде, забыл о том, что в камере его ударило током, и после этого… Черт, после этого он был будто в бреду. Какие-то обрывочные воспоминания, словно короткометражные мультики, мелькали перед глазами. Следак… Нет. Это был не следователь. Его допрашивали. Да, его точно допрашивали.

«Шобаке шобачья шмерть», – вдруг всплыли поверх мультиков странные слова.

Володя встряхнул головой. Черт знает что! Ему вдруг захотелось выпить. Но сначала надо найти убежище, а уж потом думать о насыщении организма, успокоении нервов и перевоплощении в свинью. Только в свинском состоянии Паровоз сможет выключить эти мультики в голове.

* * *

Игорь не смог усидеть на месте и уже через полчаса выходил из машины у отдела. Через стекло посмотрел на дежурного, что-то рисующего или пишущего, и пошел к лестнице. Неудивительно, что отсюда сбежал преступник. Этот бультерьер на пенсии за разгадыванием сканвордов дальше собственного носа ничего не видит.