Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы остановились в маленьком темном зале с несколькими витринами и пустым прилавком, за которым сидел полный мужчина средних лет. По центру макушки у него была лысина, которую он прикрывал длинной прядью волос, перекиданной от уха и прилизанной каким-то лаком или гелем. Вокруг было разнообразное оружие, но почему-то его прикрытая лысина блестела сильнее.
– Это что отдел бэушной снаряги, – я шепнул Захару, изучая содержимое полок.
– Давай без этих своих словечек, – управляющий покосился на продавца, но тому до нас не было никакого дела, сидел и читал местную газету, – Это специальное оружие для членов Ордена.
– Со скидкой что ли? Прости, то есть дешевле?
– Почему? – удивился Захар, – Дороже, конечно. Ты не смотри, что оно старое. В тех залах побрякушки, пусть и красивые, а здесь боевое с опытом. Либо братьями намолено, либо кровью деймосов пропитано.
– Сила в нем и история, а история порой лучше вензельков и гравировок, – поддержал Гидеон.
– Ладно, ничего пока не понимаю, – я подошел к витрине и стал разглядывать обычный деревенский топор с до блеска затертой темной рукояткой. – Подберите мне сами что-нибудь… ну, на что хватит. Может ножик какой, а?
Я отдал Захару свою десятку и вернулся к витрине.
Топор, сломанная сабля, где от лезвия осталось всего сантиметров пятнадцать, кастет с шипами, булава, нож с кастетом, покоцанный штык – будто смотрю на экспозицию под названием: окопное оружие первой мировой. Цены, вроде не кусались, от десятки до пары сотен, только бирка почему-то была двойной. С одной стороны числа с припиской «руб», а с другой – цифры (либо один, либо два) с припиской «реп».
Пока Захар торговался с продавцом, пытаясь провести оценку трофейного кастета, я пошептался с Гидеоном. Интересное получалось дело, точнее, система.
У членов Ордена был не только рейтинг эффективности и популярности, но и соответствующая репутация, к которой прилагались дополнительные плюшки и бонусы в виде дополнительных очков. Специальное орденское оружие абы кому не продавалось, и чем ценнее был экземпляр, тем выше нужно было иметь репутацию для покупки.
Гидеон переживал, что мне будет сложно все это понять, но он просто не знает богатую фантазию наших сетевых игр. Так что я просто внутренне переложил все на логику игр и получил общее представление: типа редкие, эпические, легендарные.
Всего было пять уровней репутации. На самом низком продавали всякий хлам, типа того, что был на витрине. И достаточно было иметь рубли и числиться рекрутом, чтобы тебе это продали.
На втором уровне арсенал был богаче и качественней, присутствовал огнестрел. Вот тут мне уже действительно было сложно понять, чем этот огнестрел, отличается от обычного и как намоленность может добавить убойных качеств? Но Гидеон не стал вдаваться в подробности, лишь сказал, что боеприпасы бывают разные, которые не каждый ствол выдержит, и даже зажигательные в иных ружьях, ведут себя по-разному, а особенно в тумане.
Чтобы купить что-то с этого уровня, нужно было уже показать хоть какой-то результат и в общем рейтинге быть не ниже тысячного места.
На мой вопрос, где сейчас ЧОП «Заря», Гидеон ответил не сразу. Помялся, пригубил из фляжки, но все же, скрипя зубами, выдал, что мы сейчас где-то на пятьсот девяностом месте. Хотя при моем отце уверенно подпирали лучшую двадцатку.
Третий уровень – был самым интересным. Не требовал денег, а менялся на очки ордена. Эквивалент цены был приличным, особенно учитывая, что на балансе ЧОПа было всего три очка за Авдеевку. А все накопленное ранее сгорело из-за просроченных членских взносов.
Вот ведь хитрожопые, тоже мне развели тут сетевой маркетинг. Еще небось баллы дают, если друга привести. Но с Гидеоном я не стал это обсуждать, не поймет старик.
Про четвертый и пятый уровень можно было пока забыть.
Открывался он только топовым отрядам с пятидесятого места и требовал не только баснословных очков, но и шестизначных сумм в рублях. Хотя звучал Гидеон в этот момент очень вдохновленно, перечисляя легендарное оружие, которое можно было купить. От меча основателя ордена Пересвята до серебряного кастета командира ударного полка Корниловцев, закрывших один из самых больших разрывов прошлого века. Это, если повезет, в продажу такое поступало редко и чаще даровалось императором, а потом передавалось из поколения в поколение.
Меч Пересвята мне пока без надобности, но позицию в рейтинге для ЧОПа надо менять, и как можно скорее.
– Гидеон, а кто на первом месте?
– Император, конечно, – святоша хлебнул из фляжки, типа за здоровье, – Не прям он сам, но его личный гренадерский полк. Не знаю, как у вас там было, но здесь просто так правящим родом не становятся. Реальная сила за императором должна стоять.
Как у нас, я ответить не успел, потому что вернулся Захар. Сияющий, как лысина продавца, будто только что выигрышный лотерейный билет выиграл. Ну или как будто короновать меня собрался, иначе объяснить тот пафос, с которым он протянул мне промасленный сверток, я не могу.
– Еле урвал, – он довольно покачал головой, – Владей. Пусть он послужит тебе верой и правдой во имя святого Креста.
– А это что? – я поддал голосу заинтересованности и перехватил сверток, – Увесистый, тут грамм двести, наверное.
– Чуть больше, редкая вещь, – лучился Захар, – по слухам, личное оружие поручика Гринева, с помощью которого он закрыл несколько разрывов под Смоленском.
– А где сейчас сам поручик? Ему это больше не надо? – я аккуратно развернул бумагу и уставился на изогнутый прут арматуры. Один конец завернули так, чтобы получилась закрытая рукоятка, а другой расплющили и заточили.
– Об этом история умалчивает, – хохотнул Гидеон, – Отличный французский гвоздь, кстати. Даже непонятно, как Захара жаба не задушила, рублей двадцать небось?
– Сорок, но я выгодно продал кастет, а здесь хороший сплав, есть даже несколько процентов серебра, – холодно ответил Захар. – Матвей, ты говорил, знаешь, где достать денег? Если это не слишком противозаконно, то давай сделаем.
– Я пока плохо понимаю местные законы, – я приладил ножны к ремню и, поигрывая гвоздем, благодарно кивнул Захару. – Но скорее всего, мы будем в своем праве.
Я попросил их припарковаться за городской баней, верить в меня, ждать и не удивляться. Поглядывая по сторонам, уже начало темнеть, но фонари еще только начинали зажигать, я обошел банный
