Отец бледный, как смерть, постаревший лет на десять, смотрит мне за спину, потом на меня и вдруг… Я чувствую ожог щеки. Болезненный и неожиданный настолько, что я задыхаюсь.

— Папа? — не верю я и прикладываю руку к щеке, что отец наказал пощечиной.

Он никогда меня и пальцем не трогал.

— Ты едешь в клинику. Иди собирайся

— Клинику? — шепчу, не понимая, заглатывая слёзы жгучей обиды на родителя.

— Наркологическую.

Делаю прерывистый вздох, слыша, как сердце продолжает выбивать грудную клетку. Ещё немного и потеряю сознание.

— Но я не принимаю наркотики.

— Я тоже так думал, но последние события не оставляют мне выбора, — говорит строго отец, смотря на меня с холодом.

— Я не наркоманка, папа! Я не принимаю наркотиков! Папа! — ору я, падая к нему в ноги, но тут вижу за его спиной людей в белых халатах и чувствую, как сознание, чистое как стекло, разбивается, оставляя вакуум, и четкое понимает пронзает мозг.

Я никому не нужна.

Конец