экспериментальной установке нескольких станков. Официальная военная миссия Соединенных Штатов, посетившая Россию в 1855 году, подтвердила, что «русские офицеры сейчас находятся в Соединенных Штатах, чтобы закупить оборудование для изготовления ружей-мушкетов того же калибра, что и те, которые используются сейчас, под бельгийские [Минье] пули для нарезного канала»[128]. По контракту, подписанному 1 октября 1856 года, незадолго до отъезда из России Кольт обязывался установить на Сестрорецком оружейном заводе 34 станка для изготовления деревянных частей оружия и нарезки стволов [Ашурков 1983: 58]. Совершая поездку в Россию в 1856 году, Кольт надеялся получить дополнительные заказы на инструменты и оборудование:

Я пытался вбить в их мозги, насколько важно для них иметь полный комплект оборудования по изготовлению винтовок, а не обходиться какими-то его частями, а также что они не смогут устроить здесь хорошую мануфактуру дешевле, чем это обошлось бы в Англии; по нынешним официальным сообщениям, на это требуется 150 000 фунтов стерлингов, и подготовка к производству винтовок будет стоить примерно на 50 000 фунтов стерлингов дороже.

Позднее Кольт уверял, что оборудование для нарезки каналов, «предоставленное нами Императорскому правительству России, изготовлено из материалов высочайшего качества, снабжено самыми совершенными механизмами и имеет самое высокое качество из всех используемых в наши дни»[129].

Для наблюдения за установкой оборудования Кольт отправил в Тулу своего шурина. Хотя в письме в «Таймс» корреспондент нервно утверждал, что Кольт посетил Тулу и что «российское правительство решило реорганизовать Тульский оружейный завод» и, насколько ему известно, «поставить во главе американца», этого так и не произошло[130]. Крупномасштабная передача технологии оставалась делом будущего. Тем не менее российские закупки не только самого оружия, но и техники стали важным шагом в модернизации российского оружейного дела. При всем этом ни Россия, ни Кольт не получили ощутимой прямой выгоды от закупок военного времени, что говорит о наличии важных факторов, ограничивавших модернизацию вооружений в России.

Россия и Колот: ограничения на закупки оружия в военное время

По причине изоляции России во время Крымской войны закупка оружия у традиционных поставщиков, таких как Бельгия, усложнилась и стала обходиться дороже. Хотя американские производители оружия, особенно Кольт, обладали избыточными производственными мощностями и были всемерно готовы продавать оружие (как выяснилось, всем участникам боевых действий), использование новых источников было столь же трудным и дорогостоящим, что и традиционных. Как уже отмечалось, партию револьверов Кольта конфисковали на границе с Пруссией, а заказанные мушкеты из-за промедлений с производством вовсе не пригодились в войне. Хотя русское правительство и демонстрировало готовность использовать новые источники оружия, документов, свидетельствующих, что новое оружие сыграло сколь-либо заметную роль на поле боя, не имеется.

Любопытно, что, невзирая на высокую оценку в российской военной прессе винтовок и револьверов Кольта, правительство после первой неудачной попытки не стало заказывать их, тем более в военное время. От новых заказов его удерживали дороговизна и опасности, связанные с транспортировкой. Но крупным заказам препятствовали еще четыре причины: сомнения в эффективности нового оружия, техническая критика инноваций Кольта, иностранная конкуренция и радужные перспективы отечественной промышленности.

В 1861 году Оружейная комиссия сочла револьверы слишком дорогими и сложными для вооружения ими нижних чинов. Кроме того, револьверный механизм, требующий особого ухода, был подвержен повреждениям и сложен в ремонте. Хотя комиссия и признала желательным снабдить кавалерийских офицеров револьверами, как только дальнейшие испытания позволят выбрать наилучшую систему, в то время на вооружении для них состояли нарезные казнозарядные пистолеты бельгийской конструкции [Перечень занятий 1861в: 22; Воробьев 1864: 125].

Хотя присущая российским чиновникам осторожность и консерватизм так и подмывают историка поиронизировать, тем не менее новое оружие и в самом деле проходило серьезные исследования и испытания. В 1856 году Комитет по усовершенствованию штуцеров и ружей рассмотрел модели карабинов и револьверов нескольких оружейников, в том числе Кольта. Кольт надеялся запатентовать в России свой новый прицел, но комитет дал на него отрицательный отзыв. Шестизарядный карабин-револьвер Кольта также сочли несовершенным: казнозарядность не искупала его тяжести и ненадежности запирания пороховых газов в казенной части[131]. Спустя пять лет Оружейная комиссия рассмотрела несколько револьверов для принятия на вооружение. Модель одинарного действия была сочтена слишком сложной по конструкции и очень неудобной при заряжании и извлечении гильз. Оружейный комитет пришел к выводу, что Кольт переживает не лучшие времена. Его разработки кажутся более сложными и не столь удобными, как вновь появившиеся другие системы [Перечень занятий 1861 г: 427–428][132].

Такая критика новинок Кольта отрицательно сказалась на отношении к ним военных. Есть свидетельства (хотя и весьма скудные), что револьверы Кольта нашли некоторое применение в гражданских целях. Из циркуляров и приказов следует, что к началу 1860-х годов револьверами Кольта были снабжены охранники тюремного конвоя и офицеры Третьего отделения (политической полиции Российской империи). К середине 1860-х годов несколько петербургских торговцев оружием держали запас револьверов Кольта для продажи офицерам. В отчете 1858 года, подготовленном американским консулом Ф. С. Клакстоном, говорится о потенциальной возможности использования револьверов Кольта дополнительно к военным потребностям:

Опасения, вызванные ажитацией от «проблемы Освобождения», побуждают путешественников и владельцев собственности запасаться многозарядным огнестрельным оружием; в Москве в настоящее время не имеется в наличии ни одной из пяти моделей револьверов Кольта <…> любой производитель в США сможет с ходу продать здесь более 1000 пистолетов с подобными характеристиками[133].

Однако документальные свидетельства указывают на то, что частные лица довольно редко пользовались этими револьверами.

Поскольку русские отставали в разработке новых систем вооружения, таких как револьверы, они имели возможность сравнивать многие зарубежные модели; наличие такого международного соревнования, конечно, не пошло на пользу Кольту. Хотя Горлов и Костенков ссылались на предварительные испытания револьверов модели Кольта, произведенных в России, в 1855 году такого материала было мало – в значительной степени они основывали свои статьи на результатах собственных испытаний Кольта. Год спустя Горлов пересмотрел свою оценку револьвера Адамса, узнав из журнала Colburns United Service Magazine, что тот улучшил револьвер, чтобы сделать его более удобным в использовании. Кольт же, добавил он, лишь только работает над усовершенствованиями [Горлов 1856а: 17–22]. Оружейная комиссия и российские специалисты по стрелковому оружию в целом обнаружили, что у револьвера двойного действия Адамса-Дина выше скорострельность, а у французского «Лефоше» «много преимуществ» перед кольтовской моделью одинарного действия [Перечень занятий 18626: 58][134].

Правительство России, конечно, не пребывало в полной зависимости от иностранных поставщиков оружия даже в военное время. Конструкторы отечественного оружия ответили на вызов появлением новых систем оружия и предложили собственные усовершенствования. Хотя