Костик и Левша, наоборот, уверяли, что надо идти в главный читальный зал или во второй подъезд, откуда можно попасть в Главное книгохранилище. В итоге сталкеры, так и не придя к согласию, решили, что каждый пойдет, куда ему хочется, но будет следить по возможности за сигналами остальных. Три круга фонарем – это если все нормально. Три коротких вспышки – тревога.

Датчанин, вспоминая потом все до мельчайших деталей, думал, что это и была их главная ошибка – ни в коем случае нельзя было разделяться. В тот момент, когда они приняли это решение, они сами обрекли себя на неудачу. И, как водится, он во всем винил себя – кажется, из всей их троицы он и на этот раз был самым старшим и опытным. Да вот только – показалось ему или нет? – возле Кремля даже думалось как-то иначе. Словно засевшая там загадочная разумная биомасса и впрямь начинала исподволь навязывать людям свою волю. А ее логика, ее цели и желания наверняка в корне отличались от человеческих.

Костик и Левша дернули дверь второго подъезда, и та с трудом поддалась. Сталкеры вошли внутрь.

И вдруг Датчанина словно осенило: «Ну конечно, они наверняка надеются… Надеются, что им повезет, и они сорвут главный куш, найдут ту самую книгу, за которую брамины Полиса ничего не пожалеют».

Темные эти слухи пересказал ему один знакомый еще пару лет назад. Мол, есть в Великой Библиотеке одна книга – с виду такая же, как другие, но если ее открыть, обнаружишь, что страницы у нее – аспидно-черные. И на черных этих страницах золотыми буквами якобы написаны древние пророчества. Было этих книг несколько, но осталась, вроде бы, только одна, и в ней сказано о будущем, остальные – утрачены. И вот за ней-то и гоняются брамины. Хотят, наверное, вернуть себе власть надо всеми – при помощи тайных знаний. Да только знакомый добавил еще, что, по слухам, книга эта объявится лишь избранному – сама даст знать, где ее искать. «Неужели парни купились на подобные байки?» Он хотел крикнуть, позвать их, но испугался, что на шум могут сбежаться те, другие. Оставалось только надеяться, что у напарников его хватит благоразумия вовремя вернуться.

Проводив их взглядом, Сергей пошел к третьему подъезду. Миновав чашу маленького декоративного фонтанчика, он прошел, тяжело ступая, по каменным плитам, и потянул на себя разбухшую от сырости тяжелую дверь. Та не поддавалась. Он занервничал. Мелькнула даже мысль бросить безумную затею, но представил себе взгляды товарищей – и решился. Дернул сильнее, дверь поддалась, наконец, с таким протяжным, воющим звуком, что ему показалось – сейчас сюда сбегутся все нынешние обитатели Великой Библиотеки. Он подождал немного – тишина. Заходить внутрь было страшно – когда тяжелая дверь захлопнулась за ним, ему почудилось, что он оказался в ловушке. Торопливо толкнул вторую, та открылась легче. И сталкер оказался в фойе. Справа уходила наверх мраморная лестница, на которой еще сохранились остатки красной ковровой дорожки, прямо перед ним был небольшой гардероб. Как ни странно, на нескольких вешалках что-то висело – то ли халаты, то ли еще какая ветошь. И еще один коридор уходил налево – там, Сергей помнил, была дверь в небольшой зал, предваряющий вход в абонемент для сотрудников. В прежние времена пройти сюда он не смог бы, теперь – дело другое. По полу тянулись какие-то лианы, Датчанин осторожно переступал через их толстые стебли. Кто-то из браминов говорил ему, что здесь особенный микроклимат, оттого так буйно и растут цветы. Толстенный стебель, увенчанный мясистыми цветами размером с тарелку, что-то напомнил Истомину из прежней жизни. Да, было раньше такое растение, но теперь он смотрел на него, как сквозь лупу. «Фаленопсис, – вспомнил он. – Орхидея». Не дешевое, по прежним временам, но и не из самых дорогих, он однажды купил такую матери. Ему казалось, что он попал в джунгли, и вот-вот по лианам начнут скакать обезьяны. «Кстати, об обезьянах…» – Он настороженно огляделся. Говорили, что нынешние обитатели Библиотеки не уступают этим животным в ловкости. Сталкер начал тихонько подниматься по мраморной лестнице. Второй этаж был заперт, Сергей вдруг споткнулся обо что-то. Глянул под ноги – и вздрогнул. «Голова? Тьфу, мраморный бюст. Чуть ногу не отбил».

На третьем этаже был вход в огромный зал, уставленный рядами откидных стульев. Окна были затянуты тяжелыми портьерами, в которых кое-где виднелись дыры, пыльные занавеси на сцене были полузадернуты, отчего становилось не по себе. Датчанин снова споткнулся, посмотрел – под ногами валялся разодранный портфель. Краем глаза сталкер уловил движение: «Точно ли портьера на окне вздрогнула, или показалось?» Что-то неясно белело на одном из стульев в третьем ряду. Истомин подошел ближе, нагнулся, чтобы рассмотреть, не понимая, зачем ему это надо. И тут дверь в дальнем конце зала протяжно, протестующе заскрипела, словно кто-то с силой налег на нее с противоположной стороны. Датчанин не выдержал и попятился назад, выскочил в небольшой коридорчик, идущий вдоль зала. Мельком глянул в окно – и обомлел: через двор брела фигура. Это существо можно было бы принять за человека, если бы не длинные лапы – или все-таки руки, болтавшиеся вдоль тела, и манера идти вразвалку, чуть сгорбившись. Датчанин чувствовал, что расслабленность существа – обманчива, что в любой момент неторопливое создание способно превратиться в яростную бестию. Сергею говорили, что эти твари могут атаковать с молниеносной быстротой. И хотя существо было отделено от него двумя этажами и толстым стеклом, сталкеру стало не по себе. А идущий через двор силуэт вдруг задрал голову вверх. И хотя фонарик у Истомина был выключен, и разглядеть его, Сергея, со двора, вроде бы, было невозможно, он невольно отшатнулся от окна. А существо, казалось, уставилось прямо на него – и вдруг издало резкий клекот. Датчанин, не решаясь искушать судьбу, пулей кинулся обратно к мраморной лестнице и скатился по ступенькам в нижний холл. Ему казалось, что кто-то несется следом мягкими, бесшумными прыжками, но когда он остановился внизу и обернулся, за спиной никого не оказалось. Он отдышался и принялся укорять себя за трусость. Но надо было хоть что-нибудь взять из Библиотеки – и он двинулся налево. С трудом отворил тяжелую дверь, и когда она захлопнулась за ним, снова почувствовал, будто попал в ловушку. Датчанин оказался в предбаннике, где находилась небольшая картотека, несколько ящиков валялось на полу. Он вспомнил поверье браминов – если взять наугад карточку, получишь предсказание судьбы. Но он был не настолько отважен, чтобы испытывать ее, эту судьбу. Путь ему преградил длинный, тяжелый дубовый стол. Справа, вдоль стены с несколькими небольшими окошками, на уровне груди тянулась длинная полка – видимо, раньше за окошками сидели сотрудники. Слева – окно во всю стену, заросшее лианами, и дверь в следующее помещение. Обогнув стол, сталкер подошел к огромному окну. И вдруг на низком подоконнике что-то зашевелилось. Мгновенно вспотев, Сергей схватился за автомат. Пригляделся, не зажигая фонарика, и в слабом свете, льющемся из окна, увидел цветочный горшок, из которого торчал словно бы дергающийся мешок. Сталкер долго соображал, что бы это значило. Из мешка торчал голый чешуйчатый крысиный хвост: дернулся еще пару раз и затих. «Ага, теперь понятно. Когда-то кто-то из растениеводов-любителей притащил сюда цветок наподобие росянки. Но откуда тут крыса? Говорят, библиотекари всех крыс давно сожрали?» Ему захотелось поскорее уйти. Но прежде надо было сделать то, ради чего, собственно, он сюда пришел.