К тому же вмешался фактор случайности. В разгар боя, в момент, когда вблизи планеты космос прямо кипел от помех и сканеры дальнего обнаружения были фактически бесполезны, в систему вошел конвой из нескольких крупных транспортов, сопровождаемых тремя эсминцами и эскортным авианосцем. Транспортные корабли, вполне закономерно, развернулись и дунули прочь из системы, а вот эсминцы, напротив, свалились на сгрудившиеся в кучу на орбите корабли и, прежде чем их отогнали беспорядочным огнем, успели наделать шороху и в полном составе смыться. Зато поднятые с отступившего следом за транспортами авианосца истребители не только успели малость испортить жизнь федералам, но и прорвались к планете, усилив ее и без того неожиданно солидную оборону.

В результате, сумев установить контроль над периферийными городами, федеральные силы так и не смогли войти на улицы столицы. Та превратилась в руины, горела, но упорно держалась, благо военных складов в ней было много, и продовольствия и боеприпасов хватило бы и на город вдвое больших размеров — очевидно, возможность атаки планеты федералами командование империи учитывало в своих планах не только на словах. К тому же неожиданно для всех местные жители встали на сторону имперского гарнизона, солидно увеличив и его численность, и боевую устойчивость — все же местность они знали куда лучше, и эта информация позволила резко повысить способность к маневру наличными силами. Ну, для Игоря такие расклады неожиданностью не были — во-первых, он не считал себя самым умным и изначально был уверен в том, что соотечественники не хуже него самого просчитают ситуацию. А во-вторых, федералы начали с орбитальной бомбардировки, а значит, и с жертв среди мирного населения. Учитывая, что это самое население и до войны любовью к федеральному правительству не отличалось, результат был закономерен.

И вот теперь федералы оказались в очень неприятной ситуации. Отступить — так это удар и по моральному духу, и по престижу, начальство по головке не погладит. За меньшее головы летели. Атаковать — так сил для решительной победы оказалось явно недостаточно. Подтянуть подкрепления? Так время-то поджимает. И транспортные корабли имперцев, и их эскорт уже должны были добраться до безопасных мест, сообщить куда следует о происходящем, и теперь империя наверняка в темпе собирает эскадру, чтобы покарать наглецов. Применить по непокорной планете что-то по-настоящему тяжелое? И дать имперским пропагандистам возможность опустить ее военных и, главное, правительство в глазах собственного народа? В общем, дилемма — врагу не пожелаешь.

Но хуже всего приходилось Эспозио. Он был хотя и интендантом, но все же военнослужащим, более того, офицером. Долг гнал его туда, где идет война, а здравый смысл требовал сидеть и не высовываться. Все равно не доберется, вернее, даже из лесу не выберется — съедят. Но даже если повезет и сумеет выйти на дорогу, что дальше-то? Несколько сотен километров по контролируемой федералами дороге? Его там сто раз обнаружат и, если захотят, остановят. В общем, один он, может быть, и рискнул бы, но семья удерживала Эспозио не хуже якорной цепи.

На четвертый день, окончательно убедившись, что просто так с обороной имперцев не справиться, федералы с серьезным опозданием принялись наращивать силы. На взгляд Игоря, этим надо было заняться сразу после того, как выяснилась бесперспективность лихого кавалерийского наскока, а лучше еще на стадии планирования операции. Слишком малая концентрация сил и такая вот нехарактерная для военных медлительность в принятии решений однозначно говорили, что у руля при этом стоял не боевой офицер, а штабист-теоретик разлива мирных времен, но тут уж ничего не поделаешь. Не зря же сепаратисты никогда особенно не боялись земного флота — ему стабильно не везло с командованием. Имеющие реальный боевой опыт офицеры на местах всегда внушали большее опасение, но выше командования отдельных эскадр им расти не давали, и сейчас, похоже, изменений к лучшему не произошло. Тем не менее, настроены федералы были решительно и отступать не собирались.

Что у обороняющихся начались проблемы, Игорь понял, когда восторженные крики журналистов начали сменяться куда более сдержанными комментариями и перечислением подвигов отдельных солдат и ополченцев. Если речь пошла о подвигах, значит, на запасной путь прибыл поезд с хорошенько отожравшимся полярным лисом, это аксиома. Дело в том, что когда процесс идет, как задумано, подвиги не нужны, они начинаются, когда пришла беда. К сожалению, Игорь не знал, что творится на орбите, иначе предпочел бы изобразить страуса — сунуть голову в песок, а еще лучше вовсе в него зарыться и постараться не отсвечивать.

Дело в том, что помощь была направлена обеими сторонами, и в систему боевые корабли двух гигантов вошли практически одновременно. А главное, силы, с учетом разницы в технологическом уровне, тоже оказались примерно равными — от империи держали шишку четыре линейных корабля и ударный авианосец второго ранга, от федерации — два линкора, три монитора, хотя на кой хрен их сюда послали сейчас, было абсолютно неясно, и эскортный авианосец. Плюс у обеих сторон были группы поддержки, состоящие из крейсеров, легких и тяжелых, эсминцев, корветов и прочей мелочи. И две эти внушающие уважение армады сошлись вблизи планеты и замерли, переваривая информацию о противнике.

Самое интересное, что никто и никогда не планировал сражений вблизи Кастилии — слишком была ничтожна планета, чтобы рядом с ней устраивать эпические битвы. Гоняли транспортные корабли по раз и навсегда выверенным маршрутам, и только. В результате у военных просто не было детальных лоций системы, с указанием пути всех метеорных потоков, гравитационных ям, радиационных ловушек и прочих сюрпризов разной степени неприятности, на которые так щедр космос.

Теперь обе эскадры концентрировались в районе планеты, изучающе ощупывая друг друга локаторами, и совершали осторожные маневры, а вот легкие силы уже вошли в соприкосновение. Во всяком случае, перестрелки были постоянно, случались и крейсерские дуэли. Однако тяжелые корабли пока держались в стороне — на первых порах было непонятно, кто же реально сильнее, и начинать в таких условиях сражение могло оказаться непростительным риском. Тем более, все понимали: во время сражения в непосредственной близости от планеты многое из того, что не примут на себя вражеские корабли, угодит в ее атмосферу. При этом экологическая катастрофа, неминуемая и чудовищная, окажется так, мелочью. А если на планету упадет, к примеру, набитый оружием линкор?

Это понимали абсолютно все, кто хоть что-нибудь смыслил в тактике космических сражений. Поняли бы это и Эспозио с Игорем, но, к счастью для их нервов, оба пребывали в счастливом неведении. Так что они просто отсиживались, а в это время ударные соединения двух непримиримых противников начали медленно приходить в движение. Нельзя сказать, чтобы те, кто вел сейчас в бой корабли, очень уж жаждали драться, но их мнение не было истиной в последней инстанции. В штабах сидели совсем другие люди, и у них были свои резоны. Для тех, кто отдавал приказы, жизнь подчиненного была лишь цифрой, элементом статистики, и далеко не все из них знали, что когда в человека попадает пуля, ему больно.

И все же жителям планеты повезло — военные с обеих сторон считали планету своей, и устраивать на ней локальный апокалипсис с последующим стремительным превращением в филиал ада не стремились. При этом и те, и другие понимали, что, случись орбитальное сражение, такого результата не избежать. Поэтому, не сговариваясь, флоты начали смещаться в сторону, туда, где было сравнительно чисто и не было кувыркающихся в пустоте булыжников — все же защита кораблей не слишком хорошо предохраняла от столкновения с каменной глыбой диаметром несколько километров, а в системе этого добра было предостаточно. Зато, когда соперничающие адмиралы решили, что уж теперь-то свободы маневра у них достаточно, они развернулись на всю катушку, практически одновременно начав атаку.