человека – человеколюбие, а субъектом, активизирующим рождение Дао из семейно-родовых основ, выступает благородный муж. «Благородный муж трудится над основой, основа утверждается, и Дао рождается. Почитание родителей и старших братьев – это и есть основа человеколюбия!» Конфуцианское учение устанавливало связь между индивидуальным совершенствованием, гармонией в семье и государстве на основе моральной оценки человеком своих мыслей и поступков.

2) Мэн-цзы

В дальнейшем наибольший вклад в развитие конфуцианской мысли внес Мэн-цзы (372–289 до Р.Х.). Он утверждал, что человек по своей натуре добр, добродетелен, и что только влияние среды, «недобрые» внешние условия портят его. «Стремление природы человека к добру, – говорил он, – подобно стремлению воды течь вниз. Среди людей нет таких, которые бы не стремились к добру».

Мэн-цзы развил идеи Конфуция о «гуманном» правлении мудрого царя. И он же первым из конфуцинцев сформулировал идею о том, что закосневших в своих пороках правителей следует изгонять и можно даже убивать. Отсюда вытекало, что народ имеет право на восстание против недобродетельного правителя и тирана и что посредством именно такого восстания должна осуществляться предначертанная Небом смена мандата.

3) Сюнь-цзы

Другой выдающийся древний конфуцианец Сюнь-цзы (313–238 гг. до Р.Х.) считал, что человек по своей природе зол. «Человек по своей природе зол, – писал он, – его добродетельность порождается практической деятельностью!.. Поэтому необходимо воздействовать на человека с помощью воспитания и закона, нужно заставить его соблюдать нормы ритуала и выполнять свой долг, только тогда у человека появится уступчивость, и он станет культурным, что приведет к порядку… Когда человек следует своей природе, он невежлив и неуступчив; и, наоборот, когда человек вежлив и уступчив, это противоречит его природе!.. Спрашивают: если человек по своей природе зол, то как появились ритуал и чувства долга? Отвечаю: все нормы ритуала и долга появились как результат деятельности совершенномудрых, а не из врожденных качеств человека».

Величие человека Сюнь-цзы видел в победе над собой, в его способности культивировать в себе нравственность. Учение Сюнь-цзы объективно сближало конфуцианство и легизм. Трактат «Сюнь-цзы» был написан наставником вместе со своими учениками.

4) Конфуцианский канон

Конфуцианский канон включает 13 классических книг. Наибольшее значение из них имеют девять основных и важнейших, знание которых считалось обязательным для каждого образованного человека. Эти девять сочинений составляют так называемые «Сышу» («Четырехкнижие») и «Уцзин» («Пятикнижие»). Кроме них в число 13 классических трактатов входят «Чжоу ли» («Ритуал эпохи Чжоу»; сборник включал в себя административные установления важнейших царств) и «И ли» («Церемонии и обряды» – свод основных обрядов эпохи Чжоу, обязательный для конфуцианских ученых), словарь «Эръя», а также небольшое сочинение «Сяо-цзин».

5) «Уцзин»

В «Уцзин» входят «Шу цзин» и «Ши цзин», составленная, по преданию, самим Конфуцием, хроника «Чуньцю» (комментарием к ней служила «Цзо Чжуань»), а так же «Ли цзи» и «И цзин».

«Шу цзин» («Книга истории») представляет собой собрание древнейших документов, речей и выступлений. После циньских гонений сохранилась лишь ее часть. Материал охватывает период с XXIV по VIII вв. до Р.Х. Книга была сожжена в 213 г. до Р.Х. во время циньских гонений и частично реконструирована известным конфуцианцем Фу Шэном в 178 г. до Р.Х. Около 154 г. до Р.Х. были найдены части «Шу цзин», записанные старыми ироглифами. Кунь Ань-го опубликовал ее в 97 г. до Р.Х., снабдив своим комментарием (этот текст до нас не дошел, но с начала IV в. в обороте находилась его подделка, составленная неким Мэй Цзи). Главное значение этой книги в каноне конфуцианства это образы идеальных мужей древности, которые создаются на ее страницах. Прежде всего, это Юй.

«Ши цзин» («Книга песен») – это собрание очень древних стихов, гимнов и песен из различных государств Китая. Книга сформировалась в XI–VII вв. до Р.Х. Она включает 305 произведений и подразделяется на четыре части: «Нравы царств», «Малые оды», «Великие оды» и «Гимны».

«И цзин» («Книга перемен») представляет собой текст глубокой древности и использовалась как гадательная книга. Одна ее часть – ритмическая интерпретация сельских примет. Другая – содержит формулы, расшифровывающиеся по костям оракула и панцирям черепахи. Большое внимание уделяется восьми триграммам (ба гуа). Включение этой древней книги в состав конфуцианского канона было порождено проблемой «молчания Неба». Каким образом Небо изъявляет свою волю? Как оно подает свои знаки? Цель гадательной книги как раз и заключалась в том, чтобы установить «диалог» с Небом. Традиция приписывает Конфуцию комментарий к древней книге, в которых «благородный муж» рассматривается как своеобразный «эмбрион» культуры Дао.

«Ли цзи» («Записи ритуалов») содержит детальное описание ритуалов при дворе Чжоу. Этот весьма обширный канон, как считают, составлялся конфуцианцами в IV–I вв. до Р.Х. В I в. до Р.Х. книга была отредактирована ханьским конфуцианцем Дай Шэном. Она включает в себя древние обряды, в частности траурные церемонии, некоторые древние установления и жизненные правила. Здесь излагаются основы конфуцианского обучения, описываются ритуал и музыка в их взаимосвязи, излагаются некоторые политические и философские идеи.

Вот некоторые выписки из этой книги:

«Платье и шапка ученого скромны, действия осмотрительны… Он скромен, словно нет у него способностей. Таков внешний облик ученого».

«Живет ученый в чрезвычайной бедности, сидит и поднимается с места учтиво. В речах обязательно начинает с выражения преданности, в поступках непременно следует среднему и правильному».

«Ученый не дорожит золотом и драгоценными камнями, ибо его сокровище – преданность и верность… Он не молится о накоплении богатств, ибо своим богатством он полагает обилие учености… Сначала он трудится и лишь потом требует вознаграждения… Об ушедшем он не сожалеет, грядущее не старается предугадать. Ложных речей он не повторяет, толкам и клевете не придает значения. Он не роняет своего достоинства, не меняет своего решения».

«С ученым можно обращаться как с родственником, но нельзя ему угрожать; с ним можно сблизиться, но нельзя его принудить; его можно убить, но нельзя опозорить. Жилище его не роскошно, еда и питье не обильны».

«Ученый живет со своими современниками, но сверяет свои поступки с древними; путь, проложенный им в нынешний век, послужит ступенью для будущих поколений».

«Расширяя свои познания, ученый не знает предела; идя честным путем, не знает усталости; когда он живет в уединении, для него не существует роскоши; когда его приближает к себе государь, для него не существует трудностей».

«Узнав нечто благое, ученые делятся друг с другом; узнав нечто прекрасное, друг другу показывают. На служебной лестнице пропускают друг друга вперед; попав в беду, друг за друга умирают. Если другому долго не везет, ждут вместе; если друг в захолустье, – вызывают его к себе».

«Омыв свое тело, ученый мыслями погружается в сущность вещей. Представив свои соображения, он скромно отступает в тень».

«Внимательный и спокойный, он