предлагаю направить письмо в ЦК КПСС, в ЦК ВЛКСМ и лично товарищу Брежневу, в котором мы комсомольцы УПИ заверяют руководство нашей партии и страны в том, что мы будем крепко держать в руках знамя марксизма-ленинизма и приложим все свои силы на укрепление могущества нашей державы. Думаю, соответствующую резолюцию и письмо к концу собрания нам предложит президиум, за который мы с вами проголосуем. Ну а второе предложение касается уже всех комсомольцев нашей страны. Вот смотрите, что получается. У пионеров есть свой гимн. «Взвейтесь, кострами, синие ночи…» все мы пели, верно? У партии «Интернационал». Правильно? Только вот комсомол наш как-то несколько обделённым оказался. Нет, есть песня «Вперед заре навстречу». Хорошая песня. Но я предлагаю песню, отражающую дух современной комсомолии. Вы её уже слышали в исполнении Льва Лещенко.

Послышались аплодисменты, крики: «Давай!» Вадим уже шёл из-за кулисы, держа заранее приготовленную гитару и передавая её мне. А я стал к микрофону по центру сцены, прямо перед президиумом.

– Ребята! Слова простые, да многие их знают, и думаю, что припев вы сможете петь со мной.

Ударил по струнам и запел:

Неба утреннего стяг –

В жизни важен первый шаг.

Слышишь, реют над страною

Ветры яростных атак.

А дальше зал хором подхватил:

И вновь продолжается бой!

И сердцу тревожно в груди,

И Ленин такой молодой,

И юный Октябрь впереди.

И Ленин такой молодой,

И юный Октябрь впереди.

Со второго куплета весь зал встал и вместе со мной пел припев. Даже президиум. А наш главный комсорг показал мне большой палец. Здорово, мол.

После исполнения весь зал единогласно проголосовал за то, чтобы эту песню отправить в ЦК ВЛКСМ. А на следующий день случился непростой разговор с Хомяковым, который мне предложил встретиться и прогуляться в ближайшем парке после последней пары.

– Ну и что за концерт ты вчера устроил?

– Да нормальный концерт. Народу понравилось.

– Не про песню речь. Хотя, должен тебе откровенно сказать, что твоя идея с гимном комсомола с утра уже дошла до первых лиц области и получила пока негласное одобрение. Есть мнение продвигать ее на союзный уровень. Я тебя про другой концерт спрашиваю. Что ты там за ревизионизм устроил? И еще прикрываясь работой Ленина. Ты совсем уже берега, что ли, потерял? Хочешь, чтобы на Олимпиаду другой вместо тебя поехал?

Вот зачем он про Олимпиаду сказал? Зачем святое тронул? У меня аж похолодело ан мгновение в груди.

– А что там было сказано неверно? – спросил я, старясь, чтобы голос не дрожал. – В чём я ошибся?

– Ты ну прямо как младенец, честное слово! Да всё ты верно говорил, и я под твоими словами подпишусь. Но пойми, чудак-человек, всему своё место и время. И уровень, на котором такие мысли надо высказывать, в том числе. Посоветуйся со мной хотя бы, прежде чем такую, как ты считаешь, правду-матку резать. Собери статистику, на которой твоё выступление будет основано. Ты понял?

Я кивнул головой. Чего уж тут спорить.

– Хорошо хоть концовка у твоего доклада удалась. С письмом – это правильное было предложение. В общем, решили твой этот спич замять и соответствующие указания твои комсомольцы и партком вуза получат.

– Ну да, типа боксёр, по голове часто бьют, вот и несёт порой махровый оппортунизм, – хмыкнул я.

– Как вариант тоже рассматривался. Тут прямой путь в психушку. Ладно… Давай мы с тобой договоримся, что подобную самодеятельность ты прекращаешь раз и навсегда, и прежде чем что-то где-то на официальном уровне ляпнуть – советуешься со мной. Договорились?

Мне оставалось только кивнуть.

– Договорились, конечно. Будем считать, что лучший экспромт – это экспромт, заранее подготовленный.

– Вот именно!

Глава 26

Май пролетел незаметно. Всё было посвящено подготовке к чемпионату страны, я буквально не вылезал из спортзала, гоняя и себя, и Казакова. Хотя, конечно, следил за происходящими в стране и мире событиями. В частности, письмо от имени комсомольцев нашего института, отправленное в ЦК КПСС им личном Брежневу, было полностью опубликовано в «Правде», где ещё главный редактор издания Михаил Зимянин от себя добавлял, какие правильные нынче в Свердловске комсомольцы, как верно они чувствуют пульс жизни, и так далее и тому подобное. И в то же время идея с гимном комсомола будет рассмотрена на VI пленуме ЦК ВЛКСМ, который пройдёт 22 июня. Эта идея официально исходила как бы не от меня. А от комсомольцев нашего института, не мог же я так внаглую себя пиарить.

Что-то мне подсказывало, что песня «И вновь продолжается бой!» будет одобрена в этом качестве. Если бы не захотели одобрить – то и не выдвигали бы. А тут ещё заметка в «Правде», тоже, без вариантов, по команде сверху была опубликована.

Но всё это шло фоном, 13 июня в Москве стартовал 38-й чемпионат СССР по боксу – и это было главным событием в моей жизни на текущий момент. До этого был отборочный зональный этап, который я прошёл на одном дыхании, не встретив ни в одном из боёв серьёзного сопротивления. То есть попал в число ста участников главного боксёрского турнира Советского Союза.

Выносливость моя оставалась на прежнем уровне, в спаррингах гонял соперников одного за другим, бывало, трое поочерёдно за одну тренировку от меня получали люлей, хотя я и старался всё же себя немного сдерживать. Свои ребята, студенты, чего их калечить понапрасну.

Да и сам старался какую-нибудь глупую травму не получить. Если что-то серьёзное – считай, ставлю крест и на третьей подряд победе на чемпионатах страны и, самое главное, на поездке в Мюнхен. Так что риск по минимуму.

11-го июня мы с Лукичом прилетели в Москву. Заселились, как и другие участники, в гостиницу «Россия». Опять знакомые лица. Давно не виделись, с прошлогоднего чемпионата, больше года прошло. И все разговоры про Олимпиаду. Все хотят попасть на главное спортивное событие четырёхлетия.

На следующий день взвешивание во Дворце спорта ЦСКА, где и будет проходить турнир. Мой вес 83.100. Я самый лёгкий в своей весовой категории, но особо по этому поводу не переживаю. Мои козыри всё те же: скорость и выносливость. Да и удары поставленные, пусть и не обладают такой мощью, как у весящих центнер и больше боксёров. Их удары зачастую попросту являются сильными толчками, не хватает им резкости, способной потрясти соперника и отправить его на канвас.