Комната была маленькой, два на три метра. Стены ее были увешаны в три ряда разнокалиберной сеткой защитных устройств, потолок и пол металлические, в углу стоял большой металлический ящик, и над ним панель пульта с мертвыми глазками индикатора ламп.

Нагорин похмыкал, включил механизм запирания, но дверь полностью не восстановилась, сквозь нее была видна противоположная стена коридора.

Диего жестом попросил отойти, тронул пальцем клавишу-сенсор - на пульте зажегся розовый огонек, потом открыл ящик и достал из захвата "универсал". Взвесив в руке, положил пистолет обратно, покопавшись, извлек из глубины ящика странный кружевной крест на массивной рукояти.

– Что это? - заинтересовался Нагорин.

– Болеизлучатель, вернее, излучатель звука. Диапазон от одного до двух тысяч герц. На частоте трехсот герц мощность максимальна, около двухсот децибел.

– Ага… болевой порог?

– Для человека - да, но, к сожалению, а может, к счастью, не для живности Энифа. Все эти игрушки загружались еще при сооружении Зоны, когда мы ничего не знали об энифианах, кроме того, что они существуют.

– Сейчас знаем не больше.

– Ну не говори. Кое-что мы знаем наверняка.

– Ради чего ты меня потащил сюда? И почему именно в эту каморку?

– Потому что объем этой комнатки - единственное место, недоступное ощущалам стражей. Я включил защиту.

Нагорин с опаской посмотрел на металлический потолок.

– Вот как? Интересно.

– Ладно, к делу. О том, что до энифианской биологической на Энифе существовала технологическая цивилизация, ты уже знаешь. Но не знаешь, что без техники нынешняя тоже не может существовать.

– Это еще надо доказать.

– Доказательства есть, но их надо уметь видеть. Резкие различия между отрядами животного мира планеты - раз.

На лице Нагорина отразилось разочарование.

– При чем тут фауна Энифа?

– Погоди, не спеши. Итак: отличия, эксперимент над нами, признание энифиан и, наконец, последнее - одна из зон недоступности у океана является заводом по производству… скал.

Нагорин засмеялся.

– Вот это открытие! Каких скал?

– Тех самых плосковершинпых скал, которые стоят в гаруа. На самом деле это вовсе не скалы, а генераторы биосинтеза.

Диего замолчал. Нагорин задумался.

– Ты хочешь сказать, что все химеры Энифа созданы все той же технологической цивилизацией тысячи лет назад? Но кто тогда в настоящее время стоит за всем этим? Кто на Энифе разумен?

– По-видимому, стражи.

– Стражи?!

– Не укладывается в голове? Да, стражи. Не исполнители чужой воли, защитники, ассенизаторы, сторожа и так далее, как мы думали, а разумные существа, управляющие миром. Чего я не могу пока понять, разобраться - в их социальной организации. И знаешь, - Диего понизил голос, - я не специалист-историк и не социолог, но… может быть, социума на Энифе нет совсем?

– Как это - нет социальной организации? Любая цивилизация имеет иерархию порядка и управления… Тьфу! Заговорил. А факты? Где доказательства, что стражи и есть те самые энифиане, с которыми мы так сложно контактируем? Наши с тобой подозрения ничего не стоят без фактов.

– Кое-какие факты у меня есть. - Диего постучал пальцем себя по лбу.

– Остальные будут даже скорее, чем ты думаешь. А о том, что я тебе сообщил, подумай.

Нагорин постоял молча, повздыхал.

– Как дела у Лена? Ты с ним больше возишься.

– Что - Лен… Лен молод, даже юн, а юность - это старость без сомнений, будущее для нее - прямая линия. Он верит, что все будет хорошо, верит мне… а я верю вам.

Нагорин встретил всепонимающий светлый взгляд Вирта и заставил себя не отвести глаз.

– Диего, - сказал он, - вот я стою перед тобой, какой есть… Ты ведь читаешь мысли, загляни в мои… Я ничего ни от кого не утаивал… Ты мне дорог не как великолепный инструмент познания, а как человек… веришь?

– Не верю, - качнул головой Диего. - Знаю. Спасибо, Игорь, в тебе я никогда не сомневался. Впрочем, я ни в ком не сомневаюсь, это пройденный этап.

– Зато я читать мысли не умею и не имею понятия, что у тебя на уме.

Не знаю даже, как ты себя чувствуешь, не в курсе твоих неприятностей.

По губам Диего скользнула грустная усмешка.

– Не правда, Игорь, все-то ты знаешь. Со мной все в порядке, да и что может со мной произойти, если я практически бессмертен? Помнишь, у Хайяма?

– Ну ты-то явно не бракодел, - пробормотал Нагорин. - Но учти, даже твои сверхспособности - не более чем отклонение к совершенству. Да и что есть совершенство? Только не бессмертие тела, это я знаю точно.

– Я тоже. Может быть, для всего человечества совершенство - это умение учиться на ошибках?

Нагорин нехотя улыбнулся и неопределенно махнул рукой.

– Закрывай свой арсенал, надеюсь, он никогда никому не понадобится.

Значит, энифиане прослушивают разговоры в Зоне? Но в таком случае они в курсе всех наших действий?

– Положим, не всех, иначе они перестали бы задавать вопросы через официальный канал связи. Но дальнейшая информация должна оставаться для них тайной. В том числе и наши догадки, и сомнения, и замыслы, и решения, и даже решенные проблемы. Надо потихоньку свертывать исследования, но так, чтобы энифиане не пронюхали ни о чем. Иначе…

– Что иначе? - Нагорин, собравшийся выйти из комнаты, остановился.

– Пустив наши отряды на планету, энифиане и мысли не допускали, что мы можем проникнуть в их тайны. И если мы хотя бы намекнем, - будто нам что-то известно, живых нас отсюда не выпустят. Точно так же, как не выпустили дендроидов. И будет стоять наша Зона пустой сотни лет, пока ее не откроет корабль-разведчик какой-нибудь другой цивилизации.

– Весьма драматично, даже жутко! Ты сам-то веришь в то, о чем говоришь? Как это нас не выпустят? Разве энифианская цивилизация - фашистская диктатура? Разве высокоорганизованный разум не гуманен в самой своей основе?

– Помнится, ты когда-то стоял на иных позициях… - Диего вздохнул и выключил защиту комнаты. - Гуманен, негуманен… человек - пуп Вселенной, так? Старо и не правильно… Ладно, я понял, тронут твоим сочувствием, хотя и не нуждаюсь в нем. Договорим потом, когда я буду готов. Там тебя, кажется, ищет Юра Руденко.

– А ты куда?

– Я подойду к вам позже, попробую починить дверь.