– Боюсь, по окрестностям кто-то бродит, – объяснил он, пытаясь, чтобы слова прозвучали как можно убедительнее. – Несколько ночей назад я почувствовал присутствие чужака на кургане, хотя мне и не удалось разглядеть его. Возможно, это белый лев или белый медведь. Будет лучше, если...

Бренору так и не удалось закончить, потому что для дворфа вид расстроенной Кэтти-бри был хуже всяких вымышленных страхов.

Кэтти-бри прекрасно знала об опасностях, которые могут ее подстерегать в этой местности. Уже более семи лет жила она вместе с Бренором и его кланом.

Банда гоблинов убила родителей Кэтти-бри, когда та была еще несмышленышем, только что научившимся ходить, и хотя она была человеком, Бренор принял ее как собственного ребенка.

– Ух и тяжело с тобой, детка, – сказал в ответ Бренор, глядя на опечаленную Кэтти-бри. – Ладно, иди играй, но не уходи слишком далеко! Дай мне слово, шустрая кобылка, что будешь держать пещеры в поле зрения, а к поясу прицепишь меч и рог.

Кэтти-бри бросилась к дворфу и наградила его влажным поцелуем в щеку, который неразговорчивый дворф тотчас же вытер, ворча в спину девочке, исчезающей в туннеле. Бренор был предводителем клана, таким же несговорчивым, как камень, который они разрабатывали. Но всякий раз, когда Кэтти-бри запечатлевала на его щеке благодарный поцелуй, дворф понимал, что ему не устоять перед ней.

– Люди, – снова проворчал дворф и потопал вниз по туннелю к шахте, решив отколоть несколько кусков руды, просто для того, чтобы напомнить себе о собственной стойкости.

* * *

Бойкой девочке было легко оправдать свое непослушание, когда она оглядела всю долину с нижних склонов Пирамиды Кельвина, более чем в трех милях от входа в пещеру Бренора. Отец велел Кэтти-бри держать пещеры в поле зрения, и так оно и было, по крайней мере она видела широкую площадку вокруг них, которая являлась тактически важным пунктом.

Но, беспечно соскользнув вниз по неровному склону, Кэтти-бри внезапно обнаружила, что зря не послушалась предостережений своего бывалого отца. Она весело скатилась к подножию и терла озябшие руки, которые покалывало от обжигающею холода, как вдруг до ее ушей донеслось угрожающее рычание.

– Белый лев, – прошептала Кэтти-бри, вспоминая предостережение Бренора.

Подняв глаза, она увидела, что предположения отца оправдались лишь отчасти. Безусловно, перед ней была огромная кошка, которая смотрела на нее с вершины голого каменного кургана, но эта кошка была черной, а не белой, и оказалась огромной пантерой, а не львом.

Кэтти-бри выхватила нож.

– А ну, убирайся вон, кошка! – сказала она, сдерживая дрожь в голосе, потому что знала, что страх побуждает диких животных к нападению.

Гвенвивар прижала уши и припала к камням, а затем издала тягучий гулкий рык, который разнесся эхом по всей местности.

Кэтти-бри не могла соперничать с пантерой в силе голоса и не смогла бы противостоять длинным зубищам, которые были отлично видны в оскаленной пасти пантеры. Девочка огляделась в поисках пути к спасению, но поняла, что, какой бы путь она ни избрала, пантера настигнет ее в первом же мощном прыжке.

– Гвенвивар! – раздался голос откуда-то сверху. Кэтти-бри оглянулась на заснеженный склон и увидела чью-то изящную фигуру в плаще, осторожно спускавшуюся прямо к ней.

– Гвенвивар! – снова позвал незнакомец. – А ну, марш отсюда!

Пантера гортанно зарычала в знак протеста, а затем стрелой понеслась прочь, прыгая по заметенным снегом камням и перелетая через небольшие скалы с такой легкостью, словно бежала по ровному полю.

Несмотря на то, что страх не угас, Кэтти-бри следила за удаляющейся пантерой с неподдельным восхищением. Она всегда любила животных и часто наблюдала за ними, но вид перекатывающихся могучих мускулов под гладкой шкурой Гвенвивар был самым величественным зрелищем, какое она только могла себе представить. Наконец она очнулась и поняла, что худощавый незнакомец стоит прямо за ее спиной. Она резко обернулась, все еще сжимая в руке нож.

Клинок выпал из ее пальцев, а дыхание внезапно остановилось, когда она взглянула на дрова.

Дзирт тоже почувствовал смятение от этой встречи. Он хотел удостовериться, что с девочкой все в порядке, но при взгляде на Кэтти-бри все мысли вылетели у него из головы.

Ей было примерно столько же лет, сколько светловолосому мальчику с фермы, отметил он, и это вызвало неизбежные терзающие воспоминания о Мальдобаре.

Однако когда Дзирт вгляделся в глаза Кэтти-бри, его мысли обратились к еще более далекому прошлому, к тем дням, которые он провел среди своих темнокожих сородичей. В глазах Кэтти-бри плясали те же радостные и невинные искорки, которые он видел в глазах девочки-эльфа, спасенной им от беспощадных клинков своего жестокого народа. Это воспоминание ошеломило Дзирта. Он словно перенесся на ту залитую кровью лесную поляну, где его брат и другие дровы устроили ужасную резню в селении эльфов. Охваченный всеобщим безумием, Дзирт чуть не убил тогда ребенка, чуть было навеки не оказался на том же самом темном пути, по которому с таким рвением следовал его народ.

Дзирт очнулся от воспоминаний и напомнил себе, что перед ним другой ребенок другой расы. Он хотел произнести приветствие, но девочка уже исчезла.

Проклятое слово «дзиррит» множество раз отдалось эхом в голове дрова, когда он пробирался обратно к пещере, которую избрал своим жилищем на северном склоне горы.

* * *

Той же ночью зима со всей яростью обрушилась на горы. Холодный восточный ветер, налетевший с Регхедского ледника, намел высокие непроходимые сугробы.

Кэтти-бри с отчаянием смотрела на снег, опасаясь, что пройдет много недель, прежде чем ей снова удастся прийти к Пирамиде Кельвина. Она не сказала ни Бренору, ни другим дворфам о дрове из страха наказания, а еще потому, что Бренор непременно прогнал бы его. Теперь, глядя на растущие сугробы, Кэтти-бри жалела, что не осмелилась поговорить с этим необычным эльфом. Каждое завывание ветра делало ее мучения еще сильнее, и девочка раздумывала, не упустила ли она свой единственный шанс.

* * *

– Я отправляюсь в Брин Шандер, – объявил Бренор однажды утром через два месяца (в Долине Ледяного Ветра, где обычно зима длились семь месяцев, в январе наступала неожиданная оттепель) и с подозрением уставился на дочь:

– уж не собираешься ли ты сегодня наружу?

– Хотелось бы, – ответила Кэтти-бри. – Пещеры давят на меня, а ветер сегодня не такой уж холодный.

– С тобой пойдет дворф или даже двое, – предложил Бренор.

Кэтти-бри, сообразив, что у нее появилась возможность отправиться к дрову и разузнать о нем побольше, запротестовала:

– Они сейчас заняты починкой дверей, и нечего отвлекать их из-за меня!

Глаза