смотрели на неё, и застенчиво улыбнулась Райану. — Извини, что пыталась убить тебя. Я… я не могла ясно мыслить.

— Ничего страшного, я прощаю тебя. — Сердце Райана переполнилось состраданием, и Зарин опустила руки. — Я просто рад, что у тебя не выпали волосы.

— Химиотерапия и на меня подействовала, — произнёс Дворняга удивительным своей обыденностью голосом.

Зарин тут же повернула голову в его сторону.

— Ты можешь разговаривать?

— Ага, только мозги болят, когда говорю. — Дворняга обхватил голову рукой. — Думаю, моё серое вещество медленно заполняет пустоты, оставленные опухолями.

— Я как будто просыпаюсь от долгого кошмара, — сказала Кислотный дождь, улыбаясь Райану. — Спасибо за помощь. Я… я от всего сердца благодарна, ты не поверишь насколько.

— Насколько я понял, наше нынешнее состояние не будет вечным, — сказал Дворняга и простонал. — Это отстой.

Да, не будет. у Геномов из-за усиленного метаболизма устойчивость к химическим продуктам вырабатывалась намного быстрее, чем у обычных людей. Рано или поздно их мутации адаптируются к лечению Алхимо, и эти два Психа снова погрузятся в безумие.

Но это был наихудший сценарий, и Райан знал, что всё исправит.

— У нас есть инструменты, чтобы найти постоянное решение, — сказал он, глядя на Дворнягу. — У меня есть чувство, что нам понадобится твоя помощь.

— На этот счёт даже спорить не буду, — сказал Дворняга. — Я не хочу снова жрать крыс, врубаешься? Никогда об этом не просил.

— Ты выпил штук пять подделок, — заметила Зарин, не сочувствующая его тяжёлому положению. — Ты уже был едва ли лучше собаки, когда Адам нашёл тебя, копающегося в мусоре.

Дворняга вздрогнул.

— Я нашёл Белый Эликсир, когда грабил руины Старого Рима, но он ничего мне не дал. Я читал, что Белые Геномы воздействуют на других Геномов, но я не мог заставить свою силу работать. Так что я подумал: «эй, походу, есть бракованные Эликсиры, и мне просто не подфартило». Я собирался купить подделку ещё до того, как нашёл оригинальный, так что…

Райан догадался, что было дальше, и по его спине пробежали мурашки.

— Ты выпил подделку, потому что думал, что у тебя нет силы, и по итогу превратился в Психа.

Способность Дворняги позволяла ему набрать более одного Эликсира. Сама по себе она ничего не давала. Некоторым силам, как, например, у Каспера, который стал призраком только после смерти, для активации требовались очень специфические обстоятельства, что вводило их пользователей в заблуждение.

— Ага, — кивнул Дворняга. — Клянусь, если ты найдёшь лекарство, я до конца своей жизни не прикоснусь к Эликсирам. Годы жизни в виде обезумевшего животного жуть как меня напугали.

— Просто чтобы убедиться: ты ведь не собираешься ударить нас ножом в спину? — спросил Комар у Кислотного дождя. — В приступе ярости ты выпотрошила нашего прошлого телепортера.

— Нет, нет. — Молодая женщина покачала головой, в её глазах читался ужас. — Я… это была не я. Я… я никому не причиню вреда, клянусь.

Её голос казался искренним, так что Райан дал ей кредит доверия.

— Мне кое-что не даёт покоя, — сказал курьер, воспользовавшись возможностью допросить её. — В своём безумном состоянии ты продолжала бредить о том, что я запер врата и что нечто, называемое Абсолютом, хочет, чтобы ты победила.

— Я… — Хелен скрестила руки, чувствуя себя неуютно от воспоминаний о днях безумия. — Я, э, не помню всего. Всё как в тумане. Но… думаю, это из-за портала внутри тебя.

— Портала? — Райан нахмурился под маской.

— Ага. — Кислотный дождь подбирала нужные слова. — Когда я меняюсь местами с каплями дождя, это… это происходит не мгновенно. Со стороны выглядит именно так, но с моей точки зрения… всё становится фиолетовым, и я перехожу с одного места на другое по коридору.

— Ты, когда телепортируешься, попадаешь в Пурпурный мир, используя его как короткий путь через пространство. — Это объясняло, почему они могли чувствовать активацию сил друг друга: у них обоих была сильная связь с питающим их измерением.

— Когда я нахожусь в этом месте, я… вижу над нами странную пирамиду, наблюдающую. — Хелен глубоко вздохнула. — Ещё я слышу голоса. Не уверена, говорит ли она со мной или это что-то другое, но… я слышу, как говорят люди. Когда я смотрю на тебя в этом состоянии, я вижу путь, по которому не могу пройти. Путь, который ты закрываешь. Если в этом вообще есть смысл.

— Понимаю. — Райан скрестил руки. — Дело в том, что в прошлом мне удалось открыть врата в Пурпурный мир, но только с усилением моей силы.

— Ты можешь это сделать? — Кислотный дождь оживилась в надежде. — Ты мог бы… ты мог бы вернуться назад во времени в том месте. Я знаю, ты мог бы. Это… всё пространство и время, всё восходит к нему.

Зарин многозначительно посмотрела на Райана, и, хотя тот сиял от счастья, он был достаточно осторожен, чтобы не раскрыть правду. Особенно сейчас, когда всё наконец-то стало радужно.

— Я… я потеряла семью из-за… из-за ошибки, — сказала Хелен, сцепив пальцы и глядя вниз. — Вот зачем я искала Фиолетовый Эликсир. К тому времени я могла вызывать дождь, но…

— Ты выпила Фиолетовый Эликсир, несмотря на риск? — спросил Райан.

Кислотный Дождь покачала головой, на её лице показался ужас, пальцы дрожали.

— Я нашла его, но… я думала, что могу отдать его другу. Что, возможно, ему повезёт. Но Адам… Адам поймал меня и… он взял Фиолетовый Эликсир и сказал…

Её взгляд напомнил ему взгляд травмированной жертвы, переживающей приступ посттравматического синдрома.

— Он сказал, что если я правда хочу вернуться, я… я должна сделать это сама. А затем он… открыл флакон и… — её голос стих, дыхание участилось. — И он…

Райан вздрогнул, слушая её рассказ, и внезапно осознал, что одержимость Жирнибала Лектера насильственно скормить ему Эликсир не была одноразовым порывом.

Это была привычка.

Этот кровожадный ублюдок разбивал людей на куски их прежнего «я», пока у них не оставалось иного выбора, кроме как следовать за ним.

— Я сомневаюсь, что мы сможем помочь твоей семье, Хелен, — извинился Райан, разбивая её надежды. По словам Мрачняка, даже если ему удастся получить доступ к Пурпурному миру, Абсолют сохранит причинность и избежит временных парадоксов. — Но мы, по крайней мере, поможем тебе. Я клянусь.

— Я… хорошо. — То, как она это сказала, заставило Райана пожалеть Кислотный дождь. Кто бы мог подумать. Она затаила дыхание и сумела успокоиться. — Хорошо.

— Может, тебе попросить Августи? — предложил Комар. Он что, заново открыл в себе тлеющие угольки человечности? — Я слышал, что Меркурий может воскрешать мёртвых, а мы с ними мир заключили.

— Он воскрешает их как безмозглых зомби, кретин тупоголовый, — сказала Зарин и