В форту Роменвилль мы были отнесены к категории заключенных, „подвергнутых изоляции“. Это слово соответствует сокращению „NN“, о котором мы узнали в Германии».

В районах на Севере Франции, которые в административном отношении были присоединены к Бельгии и находились под властью генерала Фалькенхорста, осуществлялась та же политика истребления.

В других странах Запада, помимо Франции, число подобных казней исключительно велико.

Документ Ф-680-а — это секретный отчет начальника германской полиции в Бельгии, датированный 13 декабря 1944 г. Он был составлен после полного освобождения Бельгии, и его автор — германский чиновник хотел сообщить своему начальству общие итоги деятельности в Бельгии подведомственного ему учреждения.

«Возрастающая подстрекательская деятельность радио и прессы противника, толкающая население на совершение террористических актов и саботажа, пассивная позиция, занимаемая местным населением, в частности бельгийской администрацией, и полный провал попыток прокуратуры, следственных органов и уголовной полиции воспрепятствовать совершению террористических актов и обнаружить виновников привели в конечном итоге к принятию превентивных и наиболее суровых репрессивных мер, то есть к казням лиц, наиболее близко соприкасающихся с кругами, представители которых совершили преступные акты».

Уже 19 октября 1941 г. после убийства в Турне двух полицейских главнокомандующий сделал заявление, опубликованное в печати, относительно того, что все политические заключенные в Бельгии будут рассматриваться в качестве заложников с вытекающими отсюда последствиями.

В северных департаментах Франции, которые подпадали под юрисдикцию того же военного коменданта, предусмотренные этим приказом меры стали применяться еще раньше — с 26 августа 1941 г.

После убийства мэра Шарлеруа члена партии рексистов господина Тзугеля и после покушений на высших государственных чиновников главнокомандующий 27 ноября 1942 г. приказал казнить 8 «террористов» в Бельгии.

В отчете о расследовании, проведенном в связи с массовыми казнями, которые производили немцы в Голландии, указывается, что 7 марта 1945 г. был отдан приказ расстрелять 80 заключенных. Власти, которые отдали этот приказ, заявили: «Все равно, откуда вы возьмете этих заключенных. Казнить без различия возраста, профессии, происхождения». Всего 4 тысячи голландцев было расстреляно при тех же обстоятельствах, как это явствует из документа, составленного комиссией по расследованию военных преступлений и подписанного полковником бароном Ван-Туилл ван Серосскеркеном.

Трибунал уже, вероятно, отметил, что большинство этих заложников являются интеллигентами или очень крупными деятелями Голландии. В списке встречаются имена депутатов, сенаторов, адвокатов, священников, крупных чиновников; в список также включен бывший министр юстиции. Арестам систематически подвергалась избранная часть интеллигенции этой страны.

Что касается Норвегии, то в кратком отчете о казнях, которые совершали немцы в этой стране, говорится:

26 апреля 1942 г. два германских полицейских, которые пытались арестовать двух норвежских патриотов, были убиты на одном острове у западного побережья Норвегии. В отместку за это четыре дня спустя 18 молодых людей были расстреляны без всякого суда. Эти 18 норвежцев находились в тюрьме с 22 февраля того же года и не принимали никакого участия в убийстве полицейских.

Тысячи и десятки тысяч граждан во всех западных странах были казнены без суда в виде репрессий за действия, в совершении которых они не участвовали.

Каждое покушение вызывало казнь заложников; каждый расстрел заложников вызывал в отместку новые покушения. Как общее правило, объявление о новых казнях заложников погружало страны в оцепенение и заставляло каждого гражданина осознавать судьбу своей Родины, несмотря на усилия германской пропаганды. Можно было бы думать, что ввиду провала этой политики террора подсудимые изменят свое поведение. Однако они, наоборот, усугубляли свои зверства…

Из имеющихся документов мы узнаем, что в этих зверствах повинны подсудимый Риббентроп, подсудимый Геринг, подсудимый Кейтель, так как именно их управления вносили предложения, и мы знаем, что эти предложения были приняты.

Наконец, следует указать на участие в арестах министерства иностранных дел через ОКВ. То, что эти аресты были произведены, является фактом.

Таким образом, приказы были выполнены; они получили одобрение еще до их выполнения, а одобрение было дано подсудимыми, имена которых я упомянул. Аресты коснулись не только высших офицерских чинов. Они распространились гораздо шире. Было арестовано большое число французов.

…У нас нет статистических данных об арестах, но мы представляем себе значительные масштабы их по числу французов, умерших лишь в одних французских тюрьмах, которые были переданы во время оккупации в ведение и под наблюдение немецкого персонала.

Мы знаем, что только в одних французских тюрьмах во Франции умерло 40 тысяч французов. Это — официальная цифра, представленная министерством.

Превентивное заключение является чисто произвольным заключением в тюрьму. Лица, которые подверглись превентивному заключению, не имели никаких прав и не могли оправдаться. Для них не существовало судов, перед которыми они могли бы объясниться. Однако мы знаем по официальным документам, которые нам были переданы, в частности Люксембургом, что случаи превентивного заключения были очень многочисленны.

О практике применения превентивного заключения во Франции свидетельствует документ, представленный в качестве доказательства под номером РФ-300.

«Секретно. Министерство иностранных дел. Берлин. 18 сентября 1941 г.

Об отчете от 30 августа 1941 г.

Объяснения военного командования во Франции от 1 августа в общем рассматриваются как удовлетворительные, и отвечать на французское письмо не следует.

Мы считаем также, что следует избегать какого-либо нового обсуждения с французами вопроса о превентивном заключении, так как это обсуждение может привести лишь к ограничению применения этой меры оккупирующей державой. А это нежелательно с точки зрения интересов свободы действия военных властей».

Из представляемого нами документа за номером ПС-7236 видно, что министерство иностранных дел принимало участие в применении превентивного заключения. Это заключение, по признанию сотрудников министерства иностранных дел, как это явствует из этого документа, было очень плохо обосновано. Однако министерство иностранных дел аресты не запретило.

Аресты производились под многочисленными предлогами, но все эти предлоги в общем шли по двум линиям: арестовывали по причинам или политического или расового порядка. Аресты были в том и другом случае как индивидуальными, так и групповыми.

…Аресты производились представителями всех видов репрессивной системы Германии: гестаповцами в форме и без формы, СД и жандармерией (особенно на демаркационной линии), вермахтом, СС и т. д.