В документе ПС-1587, страница 4, параграф 3 (тот же немецкий генерал) высказывается такая мысль:

«Во многих случаях лица, виновные в актах агрессии и саботажа, обнаруживались уже после того, как заложники в соответствии с полученными инструкциями были расстреляны непосредственно после того, как происходили эти акты саботажа. Настоящие же виновники зачастую принадлежали совершенно к другой среде, чем заложники. Без сомнения, в таких случаях казни заложников вызывают не страх, а, скорее, безразличное отношение населения к этим репрессиям и даже отрицательное отношение со стороны многих, кто раньше был пассивен. В этом случае казнь оказывает отрицательное действие с точки зрения интересов оккупационной власти и содействует стремлениям английских агентов, которые часто являются подстрекателями. Таким образом, необходимо осуществлять отсрочку казни в тех случаях, когда можно надеяться на арест настоящих виновников.

Я прошу также дать мне право отсрочивать исполнение казни для того, чтобы достигнуть наибольшего успеха в борьбе против террористов».

На второй странице документа ПС-1587 вы также найдете выдержку из ежемесячного отчета командующего немецкими вооруженными силами в Нидерландах за август 1942 г.; в выдержке приводится новое представление Кейтелю: «…b) Особые происшествия и политическая ситуация. При покушении на поезд с отпускниками, следовавший в Роттердам, был серьезно ранен голландский путевой сторож, который прикоснулся к металлическому проводу, присоединенному к взрывчатому веществу, и вызвал этим взрыв. Во всей голландской прессе было опубликовано о следующих мерах репрессии:

Арест лиц, совершивших при содействии населения это покушение, отсрочен до полуночи 14 августа. Было назначено вознаграждение в сумме 100 тысяч флоринов за выдачу этих лиц, которая останется в тайне. В случае если лица, совершившие покушение, не будут за это время арестованы, будут казнены заложники. Железные дороги должны охраняться голландцами.

Несмотря на это предупреждение, виновник не появился и его нигде не могли найти, а нижеследующие лица, которые в течение нескольких недель находились под стражей в качестве заложников, были расстреляны по приказу начальника СС».

Председатель: Не можете ли Вы назвать их фамилии и занимаемые ими должности?

Дюбост: Рио-Виллен — генеральный директор из Роттердама, граф ван Лимбург-Штирум из Архейма, Вельдё Роберт — доктор юридических наук из Роттердама, Беннкерс Кристофель — бывший генеральный инспектор полиции, Роттердам; барон Александр Шиммельпенник ван дер Ойе, Зеландия…

Продолжаю оглашать выдержку из отчета:

«Общественное мнение было исключительно взволновано казнями заложников. Прилагаемые отчеты выражают то мнение, что с начала оккупации ни одно действие немцев не произвело большего впечатления. Многочисленные анонимные письма, так же как и письма, подписанные, адресованные командующему вооруженными силами, которого все считали ответственным за эти неслыханные события, отражают различные чувства, овладевшие населением. В этих письмах, содержавших просьбы и убеждения не прибегать к чрезвычайным мерам, а также угрозы и осуждение, отражалось полное непонимание этих мер.

В заключение надо сказать, что такое возмущение, проникшее даже в ряды немногих голландцев-германофилов, раньше никогда не наблюдалось, такой ненависти раньше никогда не было». Подписано: «Шнейдер, капитан».

Несмотря на эти предостережения подчиненных, ни Кейтель, ни генеральный штаб никогда не давали других приказов. Приказ от 16 сентября 1941 г. продолжал действовать.

Когда я приведу примеры казней заложников во Франции, вы увидите, что многие из этих фактов относятся к 1942, 1943 и 1944 гг.

Я предъявил вам доказательства, последовательно огласив ряд германских официальных документов, которые издавались высшими властями армии, партии и нацистского правительства, преднамеренно использовавшими эти документы в целях проведения террористической политики, заключающейся во взятии заложников.

Руководствуясь обстановкой, лиц, принадлежавших по крови к побежденной нации или бывших ее сторонниками, хватали и содержали под стражей для обеспечения порядка в определенных районах или же после инцидентов, жертвами которых явились представители оккупационной армии. Этих лиц хватали и содержали под стражей для того, чтобы заставить население оккупированных территорий совершить ряд актов, предусмотренных оккупационными властями, как-то: доносы, выплату коллективных штрафов, выдачу виновников покушений, совершенных против представителей германской армии, выдачу политических противников. Эти лица, арестованные на подобных основаниях, часто являлись в дальнейшем жертвами массовых убийств, совершавшихся в качестве репрессии.

Такие методы приводят к заключению, что заложник — человеческое существо, являлся особым залогом, служившим гарантией верности врагу.

Все члены германского правительства несут общую ответственность за дачу подобного рода указаний и за то, что эти указания были проведены в жизнь в оккупированных странах. Ни один из членов германского правительства не может переложить эту ответственность на плечи своих подчиненных, сославшись на то, что последние проявили чрезмерное рвение, выполняя совершенно определенные приказы.

Мною было показано, что, напротив, неоднократно сами исполнители сообщали своим руководителям о последствиях морального порядка, которые возникали в результате проведения в жизнь террористической политики в отношении заложников, и мы знаем, что ни в одном из этих случаев не было дано приказов, противоположных первоначальным. Нам известно, что при любых обстоятельствах первоначальный приказ всегда оставался в силе.

Я не буду перечислять всех казней заложников, за исключением нашей страны — Франции. В одной лишь Франции было казнено 29 660 человек. Это явствует из документа Ф-240, составленного в Париже 21 декабря 1945 г. Подлинник этого документа передается вам под номером РФ-266.

Этот документ находится в начале книги документов. Вы увидите точные данные в отношении каждого района, указывающие на число заложников, которые были там казнены:

в районе Лилля — 1143 человека, Лаона — 222, Руана — 658, Анжера — 863, Орлеана — 501, в районе Реймса — 353, Дижона — 1691, Пуатье — 82, Страсбурга — 211, Ренна — 974, Лиможа — 2863, Клермон-Феррана — 441, Лиона — 3674, Марселя — 1513, Монпелье — 785, Тулузы — 765, Бордо — 806, Нанси — 571, Меца — 220, Парижа — 11 000, Ниццы — 324. Всего: 29 660 человек.

Я ограничусь в своей обвинительной речи несколькими типичными примерами казней, которые разоблачают политический план генерального штаба, предписывавшего их совершение, террористический план, заключавшийся в создании розни между французами и в усилении этой розни, если рассматривать вопрос в общих чертах. Это же относится к населению всех оккупированных стран.

Я предъявляю документ, который называется «Объявление для жителей Парижа».

В этом документе воспроизведены некоторые из многочисленных объявлений, которые помещались в газетах с 1940 г. по 1945 г. и в которых сообщалось об арестах заложников в Париже, в районе Парижа и во Франции. Я оглашу лишь один из этих документов. На этом документе имеется заголовок «№ 6, за 19 сентября 1941 г.». В этом документе вы обнаружите призыв к доносу, призыв к предательству. Вы увидите, как в нем используются средства коррупции, средства, систематически применявшиеся во всех странах Запада в течение оккупации, средства, с помощью которых стремились деморализовать население этих стран.