Когда Ахаб и Ху Лун начали решающую атаку, остальные животные, за исключением двух больших медведей, забрались на верхушку Дядюшки Дуба.

Издав звериный рык, Ахаб вонзил секиру Аякса в пробитую грудь чудовища — так глубоко, как только мог. Вынимать оружие он не стал: это было зароком того, что рана не затянется. Ху Лун обвился вокруг драконьей морды, создав некое подобие ослепляющей повязки, а в ноздри зверя то и дело выдыхал облако огня. Дракон закашлялся.

Притянутый сетью к каменной груди дракона, будучи охотником и пленником одновременно, Ахаб вонзил механическую руку в пробоину, продвигая её всё глубже и пытаясь нащупать человеческое сердце.

Казалось, чудовище разгадало его намерения. Оно закружилось с отчаянным рёвом. Боднуло головой ствол Дядюшки Дуба, чтобы сбросить с себя хотя бы Ху Луна. В конце концов тигровый дракон рухнул на землю и замер с открытым ртом и закатившимися глазами. Дракон Песчаного Камня изогнул шею, пытаясь дотянуться до Ахаба, но, поскольку тот прижимался к каменной груди, достать его зубами не смог. Тогда он принял другое решение: сбросить противника на землю и растоптать. Казалось бы, что может быть проще!

Но и это Ахаб предвидел. У него был выбор: освободиться от пут и отпрыгнуть в сторону или до последней секунды искать в драконьей груди человеческое сердце. Он понимал, что, выбрав второй путь, сам он, скорее всего, погибнет, зато механическая рука в последнем усилии сожмёт сердце и уничтожит монстра.

Он закрыл глаза и вонзил руку ещё глубже в тело дракона.

— Ты умрёшь, чудовище, — шептал он. — И я умру вместе с тобой! Будь проклят весь род драконов-убийц!

Тогда дракон завертелся, завыл, забил крыльями: ещё немного — и он сбросит Ахаба. Мисс Дикинсон вскрикнула от ужаса и упала на колени. Нет, охотник не пострадал: как раз в этот миг два толстенных корня Дядюшки Дуба вылезли из земли и подняли монстра в воздух. Три громадные ветви опутали его шею и хвост, сжали, с лёгкостью вознесли на несколько метров над землёй и, кажется, почти задушили.

— Прыгай, Ахаб! — в гневе проревел Дядюшка Дуб. Листья и ветки Тётушки Осины слабо затрепетали, услышав этот громовой голос. — Прыгай!

Но Ахаб как одержимый лихорадочно нащупывал сердце. Его зелёный глаз вспыхивал холодным огнём, из уст раздавалось звериное рычание. Понимал ли он, что приказывает ему Дядюшка Дуб? В какой-то миг он посмотрел вниз и увидел Ху Луна, распростёртого на земле. Человеческий глаз охотника увлажнился, перед ним словно пронеслась вся одинокая жизнь, с тех пор как он перестал быть головастиком Ахабом, мальчиком с Каменного острова. Нет у него больше верного Ху Луна, неизменного спутника и лучшего в мире друга! Его друг лежит на земле, растерзанный и недвижимый.

Меж тем Дракон Песчаного Камня бился и извивался с невероятной силой. Каменными зубами он кромсал нижние ветки Дядюшки Дуба. Другие ветки дерева уже тянулись к нему, чтобы скрутить, но он рвался на свободу.

— Прыгай, Ахаб! — ревел Дядюшка Дуб. — И я зашвырну чудовище куда подальше!

Но вот голова Дракона Песчаного Камня освободилась от ветвей. Завизжав, он впился зубами в ствол старого дерева. Видимо, собирался разделаться с ним так же, как с Тётушкой Осиной.

— Прыгай, Ахаб! — снова крикнул Дядюшка Дуб.

И тут всё изменилось: чудовище замерло и издало тонкий протяжный писк.

Его жёлтый глаз окаменел. Из носа потекла чёрная жидкость.

Ахаб ловко отвязал себя от каменной туши и спрыгнул на траву. Охотник приземлился тяжело, неуклюже: схватка полностью его вымотала. В механической руке темнело что-то маленькое. Сердце человека! Когда-то оно было красным, как все живые сердца, но со временем потемнело и стало похоже на чёрный цветок, безжизненный и увядший.

Лес притих. Наступила густая, плотная, абсолютная тишина, наполненная страданием и мольбой о передышке. Тишина, проникнутая восхищением перед жизнью и смертью во всех проявлениях.

Дядюшка Дуб поднял с земли умирающего Дракона Песчаного Камня. Хорошенько размахнувшись, он зашвырнул его как можно дальше с такой силой, что в воздухе засвистело. Донёсся оглушительный каменный грохот. Дракон рухнул на землю, и на сей раз пробоины в броне уже не затягивались. Наоборот, драконья туша начала стремительно разрушаться.

Но кто же разбудил Дядюшку Дуба?

Испробовав все способы, Тау и Майя в какой-то момент остановились, чтобы перевести дух и решить, как действовать дальше. Разве происходящее не смахивало на ещё одну задачку Загадочницы? Они вспомнили, как Дядюшка Дуб учил их когда-то давно превращаться в камень, куст или ручей. И тогда они изо всех сил обхватили руками старое дерево. Они забыли о себе, полностью сосредоточились и стали крошечной частью дубового ствола, ветвей, листьев. Сделались с Дядюшкой Дубом одним целым.

Они забыли, что зовут их Тау и Майя, забыли, как называется город, где они родились, и в какой школе учатся.

И тогда они сказали друг другу: «Привет, я просыпаюсь! Просыпайся и ты, дорогой Дядюшка…»

И Дядюшка Дуб вздрогнул и зашевелился. Он проснулся очень вовремя: ещё немного — и Ахаб был бы сражён.

Дым постепенно рассеялся. Всё вокруг покрылось толстым слоем пыли. Последние лучи уходящего дня слабо освещали следы страшной битвы. Обломки коры, груды листвы, сломанные ветки, раненые…

Мисс Дикинсон и дети вышли из укрытия. В руках у них были масляные фонари и керосиновые лампы. Мисс Дикинсон немедленно принялась искать Ахаба. Она металась от одного раненого к другому, как будто пыталась оказаться во всех местах сразу. Но Ахаба нигде не было.

Неужели мир окончательно сошёл с ума?

Тау и Майя разыскивали Петибертуса и маленького Микоу. Где запропастился драконёнок? Может, забился куда-нибудь? Но потом они увидели, как маленькое существо синеватого цвета с розовой мордочкой ковыляет рядом с мальчиком Гильгамешем. Драконёнок! Похоже, за время битвы он неплохо выспался. Интересно, куда они направляются?

А Гильгамеш и Микоу шагали прямиком к Дракону Песчаного Камня.

По пути им пришлось перелезать через обломки, ветки, груды камней и прочие следы сражения.

Без малейшего страха они приблизились к громадной голове. Зверь ещё дышал. Гильгамеш подошёл вплотную и заглянул в его единственный глаз. Куда делись расплавленное золото и длинный змеиный зрачок? Глаз всё ещё двигался, но был пустым и безжизненным. Из последних сил дракон посмотрел на Гильгамеша. И тяжело, протяжно вздохнул.

Мальчик осторожно погладил тяжёлое веко. Маленький Микоу тоже вслед за ним протянул лапку и провёл по морде чудовища.

— Теперь ты отдохнёшь, старый дракон, — чуть слышно прошептал Гильгамеш. — Ты сделал всё, что должен. Не бойся, друг. К твоему огромному каменному телу весь лес будет относиться бережно и почтительно. Отдыхай! Если что-то ты и сделал не так, время тебя простит. Не бойся смерти, великий дракон.