Мы знали по слухам, что в какой-то момент крещения нам скажут раздеться. Кто-то из церковных старейшин положит на тебя руку и скажет кашлянуть. Другой введет палец в твой анус.

Третий старейшина будет следить за тобой и записывать в карточку, насколько успешно ты справился.

Ты не знал, как надо себя готовить к обследованию простаты.

Все мы знали, что крещение проходит в подвале дома собраний. Дочери проходят крещение весной, в присутствии только церковных женщин. Сыновья проходят его осенью, и присутствуют только мужчины, чтобы сказать тебе встать на весы голым и взвеситься, или чтобы попросить тебя вспомнить главу и стих из Библии.

Иов, Глава Четырнадцатая, Стих Пятый:

«Если дни ему определены, и число месяцев его у Тебя; если Ты положил ему предел, которого он не перейдет».

И ты должен был произнести это вслух голым.

Псалом 101, Псалмы Давида, Стих Второй:[8]

«Буду размышлять о пути непорочном … буду ходить в непорочности моего сердца посреди дома моего».

Ты должен был знать, как изготовить лучшие тряпки от пыли (пропитать их раствором скипидара, а затем повесить сушиться). Ты должен был вычислить, на какую глубину нужно закапывать двухметровый столб, чтобы он выдерживал створку ворот шириной в полтора метра. Другой церковный старейшина завязал бы тебе глаза и дал бы пощупать образцы тканей, и ты должен был сказать, какая из них хлопок, или шерсть, или смесь разных сортов хлопка.

Ты должен был опознавать домашние растения. Пятна. Насекомых. Устанавливать маленькие приборы. Писать приглашения изящным почерком.

Мы узнавали о содержании тестов из того, чему нас учили в школе. Другие части приходили от сыновей, которые не слишком хорошо себя показали. Иногда отец мог сообщить тебе закрытую информацию, чтобы ты мог получить оценку немножко повыше и получить лучшее назначение на работу, вместо того чтобы всю жизнь пребывать в нищете. Твои друзья скажут друг другу, ну а затем все будут знать.

Никто не хотел позорить свою семью. И никто не хотел всю свою жизнь удалять асбест.

Церковные старейшины говорили тебе встать в одном месте, и ты должен был прочесть схему, висевшую в дальнем углу зала собраний.

Церковные старейшины могли дать тебе иглу и засечь, сколько времени тебе потребуется, чтобы пришить кнопку.

К какому виду работ в порочном внешнем мире нас готовят, мы узнавали из страшилок и вдохновляющих речей церковных старейшин. Чтобы мы работали упорнее, они рассказывали нам о замечательной работе в садах, больших, чем мы можем себе представить. Некоторые рабочие места были во дворцах, настолько огромных, что можно забыть о том, что ты в здании. Эти сады назывались парками развлечений. Дворцы, гостиницы.

А чтобы мы учились упорнее, они говорили нам о работах, где надо было годами чистить выгребные ямы, сжигать отбросы, распылять яды. Удалять асбест. Эти работы были настолько ужасны, что, как нам говорили, мы были бы рады встретить смерть на пол-пути.

Существовали работы, настолько скучные, что ты бы совершил членовредительство, только чтобы не работать.

Так что ты запоминал каждую минуту из последнего года пребывания в церковном семейном округе.

Екклесиаст, Глава Десятая, Стих Восемнадцатый:

«От лености обвиснет потолок; и когда опустятся руки, то протечет дом».

Плач Иеремии, Глава Пятая, Стих Пятый:

«Нас погоняют в шею, мы работаем — и не имеем отдыха».

Чтобы бекон не сворачивался, подержи его несколько минут в холодильнике, перед тем как жарить.

Протри поверхность мясного хлеба кубиком льда, и он не переломится при запекании.

Чтобы шнурки выглядели свежими, погладь их, положив между листами вощеной бумаги.

Мы были постоянно заняты обучением. Надо было запомнить миллион фактов. Мы держали в памяти половину Ветхого Завета.

Мы думали, что все это обучение делает нас умными.

Но единственная его цель была сделать нас глупыми.

Изучая все эти мелочи, у нас никогда не было времени, чтобы думать. Никто из нас никогда не задумывался, что значит всю жизнь убирать за каким-то незнакомцем. Весь день мыть посуду. Кормить чьих-то детей. Стричь газон. Весь день. Красить дома. Год за годом. Гладить простыни.

Во веки веков.

Работать без конца.

Все мы были так озабочены сдачей тестов, что никогда не думали, что будет после ночи крещения.

Все мы беспокоились о наших худших страхах — сжимании лягушек, поедании червей, ядов, асбеста, — и мы никогда не предполагали, насколько скучной будет жизнь, если нам удастся получить хорошую работу.

Мыть посуду, вечно.

Полировать серебро, вечно.

Стричь газон.

Повтор.

В ночь перед крещением мой брат Адам отвел меня на заднее крыльцо нашего семейного дома и сделал мне стрижку. В любой другой семье церковного семейного округа, где был семнадцатилетний сын, ему делали точно такую же стрижку.

В порочном внешнем мире это называют стандартизацией.

Брат сказал мне не улыбаться, стоять прямо и отвечать на любые вопросы отчетливо.

Во внешнем мире это называется маркетингом.

Моя мать собирала в сумку вещи, которые я должен был взять с собой. В ту ночь мы все лишь притворялись, что спали.

В порочном внешнем мире, сказал мне брат, были грехи, которые церковь не знала, как запретить. Я не мог ждать.

Следующей ночью было наше крещение, и мы делали все, чего и ожидали. И ничего больше. Как раз тогда, когда ты уже готов отрубить свой мизинец и мизинец своего соседа, ничего не происходило. После того, как тебя осматривали, ощупывали, взвешивали и экзаменовали по Библии и домоводству, тебе говорили одеваться.

Ты брал сумку с вещами и шел от дома собраний в грузовик, который ждал снаружи.

Грузовик уезжал в порочный внешний мир, в ночь, и никто, кого ты знал, больше тебя не увидит.

Ты никогда не знал, насколько высоко тебя оценили.

Даже если бы ты знал, что отлично справился, эта радость не продлилась бы долго.

Тебя ждало назначение на работу.

И не дай Бог тебе когда-нибудь станет скучно и ты захочешь большего.

В соответствии с церковной доктриной, всю оставшуюся жизнь ты будешь делать одну и ту же работу. То же одиночество. Ничто не меняется. Изо дня в день. Это был успех. Вот какой был приз.

Стричь газон.

И стричь газон.

И стричь газон.