– Господи, какой ужас!

– Да уж, зрелище, скажу я тебе… Но все дело в том, что это была не тетя Эля! Я понимаю, конечно, что годы меняют людей, но это точно была не она… Эта женщина намного моложе, и вообще другой тип…

– Может, адрес напутал?

– У меня же глаза есть! Там на доме есть указатель: Большой Козихинский переулок, номер дома… И номер квартиры. Я ничего не перепутал.

– И что дальше?

– Я ушел, подумал, что эта история не имеет никакого отношения ко мне, поэтому зачем мне ввязываться во все это? Вот если бы это была тетя Эля, другое дело, я бы поднял всю полицию на ноги… Но это, повторяю, была не она.

– Ты сказал следователю?

– Я попытался ему сказать, но потом вижу – они уже все решили…

– Что решили?

– Повесить на меня это убийство.

– Ты можешь мне назвать точный адрес, где все это произошло?

– А тебе зачем?

– Может, мне удастся что-нибудь выяснить? Я хочу тебе помочь…

Я записала адрес и все, что меня интересовало в связи с этим делом.

– Послушай, а может, ты кого-нибудь видел, ну, кто выходил из дома? Или, наоборот, входил? Ведь если время твоего визита приблизительно совпадает с временем ее смерти, значит, убийца был где-то рядом!

– Да может, сосед убил… Мало ли. Но убийство явно не спланированное, понимаешь? Ее убили большой тяжелой малахитовой пепельницей… Она рядом валялась…

Тут он вдруг замолчал.

– Оля…

– Да, слушаю тебя…

– А вот пепельницу эту я как раз узнал. Это их пепельница. Я видел ее раньше в их квартире на Остоженке. Она стояла на столе в кабинете дяди Жени.

– Гарри, все будет нормально… – голос мой предательски задрожал. – Знаешь, я осмелилась постирать все твои вещи… Ты как, не злишься на меня, что я забралась к тебе в сумку?

Он поцеловал губами воздух. Глаза его смотрели так, что я вся покрылась мурашками.

– Вот… Я нашла в Интернете… – с этими словами я включила запись на своем телефоне, и маленькая мрачная комната наполнилась звуками рога и грубоватых мужских голосов, поющих хором, которые на незнакомом языке выводили походную песню викингов.

Брови Гарри взлетели вверх, он на время просто онемел.

– Меня попросили узнать, кто такой Филлеман… Представляешь? – засмущалась я.

Губы его расплылись в улыбке и потом зашевелились, беззвучно подпевая.

– Я вытащу тебя отсюда! – сказала я и крепко поцеловала его.

На ужин мы приехали к Земцовой.

Жара спала, и Москва плавала в синей вечерней дымке, подернутой золотой пылью уличного освещения.

Между диванами в просторной гостиной стоял длинный низкий стол, заставленный закусками и бутылками. Юля, в шортах, мужской рубашке и веселом фартучке, принесла приборы.

– Девчонки, как же я рада, что вы у меня в гостях! Как вам Москва?

– Большая, – устало проговорила Лиза, потягиваясь. Она полулежала на диване, отдыхая. – Я, конечно, водитель – не ас, это понятно, но у себя дома я вожу машину, даже не задумываясь… Здесь же была напряжена предельно…

Поднимаясь к Юле, мы обе были мокрыми, как мыши. Приняв душ и переодевшись (мне подошла тенниска Крымова, доходящая почти до колен, Лиза же надела на себя льняную белую рубаху Юли), мы расслабились и теперь с трудом поднимались с дивана, чтобы приняться за еду.

– Да, вижу, Москва вас раздавила… – засмеялась Юля. – Ну, ничего, привыкнете! Вот, угощайтесь! Курица с пряными травами, сама запекла… салаты…

– Ты как с Шитовым законтачила? – спросила Лиза. – Или ты с ним была знакома?

– Нет-нет, я его не знала, но мне помогли выйти на него друзья… Слава богу, он оказался вполне адекватным и приятным во всех отношениях человеком. Я с ходу предложила ему сотрудничество, сказала, кто я и чем занимаюсь, рассказала о вас, о Лидии, и мы поделились информацией… Я, честно говоря, пригласила его на ужин, но он ничего определенного мне не ответил… Думаю, что просто постеснялся. Так что, девочки, на всякий случай я вас предупредила.

– Мы думали, что ограничимся поисками конкретного человека в Москве, – сказала я, уплетая салат, – а сами ввязались в криминальную историю… Не знаю, как ты, Лиза, но когда я услышала, что Норкину убили, сразу поняла, что мы задержимся в Москве надолго.

– Значит, так, давайте я расскажу сначала то, что мне удалось узнать… – сказала Юля. – Я проверила, пять лет тому назад квартира на Остоженке действительно была продана хозяйкой при посредничестве одной известной московской фирмы по недвижимости. Мне удалось встретиться с риелтором, она рассказала, как было дело, и когда я показала ей фотографию Норкиной, что дала вам ваша американская клиентка Лидия, риелторша сказала, что вроде бы да, эта женщина похожа на продавца, но точно она сказать не может. Это давно было, и она с тех пор совершила много разных сделок, да и саму сделку не особо запомнила, потому что все прошло, по ее словам, «гладко и сладко», из чего я сделала вывод, что она наварила на ней неплохие деньги.

Ладно. После этого я поехала на Остоженку, чтобы лично поговорить с соседями Норкиной. И была удивлена, когда выяснила, что никто в подъезде ее не помнит. Понимаете, сейчас такое время, когда квартиры в таких вот престижных районах активно выкупаются… Старые жильцы охотно идут на сделки с риелторами, которые предоставляют им жилье в более отдаленных районах, чтобы они на разницу в цене этих квартир могли спокойно доживать свою старость. Однако меня интересовала квартира, расположенная на одной лестничной площадке с квартирой Норкиной. Я позвонила туда, поговорила с жильцами и выяснила, что прежде в этой квартире жила пенсионерка, Анна Михайловна, но как раз пять лет тому назад она продала свою квартиру и переехала в Петербург. Я не поленилась, разыскала ее следы в жилконторе, где мне повезло выяснить фамилию и имя ее дочери. Оказывается, эта самая дочь увезла Анну Михайловну в Петербург, поскольку туда переехала вся семья… Я все это рассказываю вам к тому, чтобы вы поняли, что исчезновение соседки в нашем деле – просто совпадение и никакого отношения к квартирной афере не имеет.

– Какой еще афере? – спросила я.

– Такой! Вы что, действительно думаете, что квартиру на Остоженке продавала сама Норкина? Я вот лично уверена, что это не так. И у меня даже есть кое-какая информация по этому поводу…

Итак. Я разыскала через своих знакомых в Питере эту Анну Михайловну. Мой человек встретился с ней и поговорил об Эльвире Андреевне. Разумеется, я перекинула ему фото Норкиной. Анна Михайловна сразу узнала соседку, сказала, что они были дружны, что Эльвира Андреевна – замечательная женщина и все такое… О продаже квартиры она ничего не знает, то есть квартира была продана после того, как сама Анна Михайловна продала свою квартиру. Однако она тоже подтвердила уже известный нам факт, что Норкина тяжело переживала утрату мужа и не могла оставаться в своей квартире… Но она не продала ее, она просто переехала на какое-то время в один из подмосковных пансионатов, где ей подлечили нервы и сердце… Анна Михайловна присматривала за ее квартирой и цветами, но после того, как вся семья соседки приняла решение продать квартиру, о цветах уже больше никто и не вспоминал… То есть Эльвира Норкина благополучно выпала из поля зрения своей соседки, и больше они не виделись и не слышались… Анна Михайловна окунулась в новую для нее жизнь в Питере…